– Нет, сделали. Но даже не поняли этого.
Слегка склонив голову набок, он смотрел на нее. Точнее – рассматривал ее. Джулии показалось, что этот взгляд так цепко схватил ее, словно намеревался разгадать ее всю. В ней заговорил внутренний голос, предупреждающий об опасности, но она была бессильна послушаться его. Что он такое видит в ней? Что заставляет его всматриваться в нее так пристально?
– Вы невинный младенец. Очень искренний.
Он поднял руку. Ей вдруг показалось – у нее даже голова закружилась, – что сейчас он коснется ее. У нее перехватило дыхание, а сердце забилось с таким грохотом, что он отдавался в ушах. Джулия испугалась. Однако она ничего не сделала.
Мужчина словно опомнился за мгновение до того, как его длинные, красивые пальцы коснулись ее лица. И опустил руку.
– Видите, мне нельзя доверять. Я подвержен соблазнам и слишком слаб, чтобы им противостоять; я им подчиняюсь. Бегите, дитя мое.
Смятенная, сбитая с толку, Джулия сказала:
– Сэр, вы чем-то встревожены. Я ничего не могу сделать, чтобы помочь вам?
В уголках его губ задрожала легкая улыбка. Когда он заговорил, голос его звучал мягче:
– «Озаренная добродетелью и скромностью, красивая женщина становится ярче, чем звезды на небе».
Знакомое чувство охватило Джулию, жаркое и волнующее. Так всегда бывало с ней в библиотеке герцога, когда она, окруженная книгами, с восторгом читала их. Так было при знакомстве ее с искусством Возрождения, когда она сопровождала отца в деловой поездке по Италии. Но почему это случилось теперь, с этим человеком, она не понимала. Джулия сказала:
– Как красиво. Это господин Шекспир?
– Анхенатон. Египетский фараон. Но вы ошибаетесь, мадемуазель. Красивы – вы. – Он замолчал, потом улыбнулся, бросив на нее укоризненный взгляд. – Вы снова заставили меня забыться. Вам нужно идти. Я не могу и дальше подвергать риску вашу репутацию.
Джулия хотела было заговорить, но незнакомец жестом остановил ее.
– Прошу вас, верьте мне, хотя я – самый отъявленный лжец на свете. Ради себя самой и ради моей совести уходите.
Ошарашенная быстрым смущающим ее развитием их разговора, Джулия стояла в нерешительности, как вдруг чья-то рука схватила ее сзади за талию. В тот момент, когда ее резко рванули назад, она заметила, что взгляд у незнакомца стал тяжелым. Она успела только подумать, что это устрашающее зрелище, потом ее повернули.
Саймона было трудно узнать. Синие глаза на его красивом лице смотрели на нее с чопорным неодобрением.
– Джулия, – сурово сказал он. – Вам следует идти в зал.
Она почувствовала возмущение. Человек с зелеными глазами велел ей уйти; Саймон велит ей уйти. Ей не нравилось, что оба они распоряжаются ею. И ей вовсе не хотелось уходить. Однако она подавила свое желание и, вздернув подбородок, сказала: