Погладив Гаса по стриженным ежиком волосам, Паркер прошептал:
– Я знаю, знаю. Тебе очень больно.
Гас замолотил кулаками по груди Паркера.
– Ни черта вы не знаете! И вовсе мне не больно! Я вообще ничего не чувствую. – Гас скрестил руки на груди и упрямо выпятил подбородок.
Несмотря на воинственную позу, мальчик оставался в кольце рук Паркера, не пытаясь вырваться. Паркер же, чьи губы сложились в мрачную складку, продолжал гладить его по голове.
В глазах Гаса заблестели слезы. Он громко шмыгнул носом.
– Это точно, что он умер?
Мэг и Паркер кивнули.
– Мы бы не стали сообщать тебе такую печальную новость, если бы не знали точно.
– Неужели? А что, это было бы очень в духе моего папаши – сочинить историю о собственной смерти, а самому начать новую жизнь в другом месте, чтобы я не путался у него под ногами. Может, он нарочно все это придумал, чтобы не брать меня на рыбалку? Он мне сто раз обещал, но теперь… – Слезы брызнули из глаз Гаса, и он сердито закончил: – Теперь он никогда не выполнит свое обещание.
Мэг знала, что такое быть брошенной. Сколько раз в детстве ей отчаянно хотелось получить хоть какое-то подтверждение, что она кому-то нужна. Мэг несмело протянула к Гасу левую руку. Она понимала, что ступила на опасную почву. Даже сама мысль о том, чтобы, основываясь на праве, которое дает ей ее фиктивное замужество, предложить свое утешение сыну Жюля, потребовала от нее определенного внутреннего усилия. Но желание утешить ребенка возобладало над осторожностью, а потом ей на помощь пришел инстинкт – и еще собственный опыт никому не нужного ребенка.
Мэг положила руку на худую коленку Гаса. На безымянном пальце поблескивало обручальное кольцо – простая золотая полоска, которую Жюль купил прямо в церкви.
– Твой отец и я поженились в Лас-Вегасе, – медленно проговорила она, избегая встречаться взглядом с Паркером. – Потом он привез меня обратно в Новый Орлеан. Так что твой отец не собирался никуда убегать или начинать новую жизнь без тебя.
– Правда? – Мальчик посмотрел сначала на Мэг, потом на Паркера.
Паркер кивнул, подтверждая слова Мэг.
– И вы не отправите меня обратно в этот гадючник?
– В школу, – мягко поправила Мэг. – Нет, мы не отправим тебя в эту школу.
На скулах Гаса заходили желваки, и это забавным образом роднило его с Паркером. Мэг уже не раз видела, как с Паркером происходило то же самое, когда он пытался обуздать эмоции. Может, это один из приемов, которым обучают мальчиков в «гадючнике», как Гас выразительно охарактеризовал свою школу.
Мальчик немного расслабил скрещенные на груди руки.