– Да гость, вишь, у меня, из Москвы. Они, московские-то, сама знаешь, колготные, им в самые не подходящие моменты всякие идеи в голову приходят.
– А-а-а, – протянула та, – это который из ФСБ.
– Да чего вы все ФСБ да ФСБ!
– Так больше ж других чужих сегодня не было. А что он из ФСБ, так все уже говорят. А я и сама его помню. Такие не забываются.
– Да ушел он из ФСБ к едрене фене, давно уж. Приехал вот в гости по старой памяти, а тут позвонить срочно приспичило. Улетел и что-то жене забыл сказать. Говорит – важное очень. Говорит, завтра поздно будет звонить – уедет она. Открой почту, а, Люб? Пусть уж позвонит. А то будет потом в Москве трепать, какие мы тут дикие и серые…
– Аи хрен с ним, пусть треплет. Да ладно, ладно, открою. Но ты, старый, мне будешь должен, понял?
Они перешли на крыльцо почтовой половины и вскоре услышали, как женщина изнутри открывает запоры. Наконец звякнула щеколда, на крыльце загорелась лампочка, и дверь распахнулась. Люба в цветном халате, накинутом поверх длинной ночной рубахи, встретила их на пороге.
– Ну, здравствуйте еще раз, – сказала она, адресуясь главным образом к Русанову, и пошла вперед, зажегся свет.
– Вон там телефон, – кивком показала она Русанову. Потом повернулась к деду: – Пошли вон, сядем. Тут у меня парочка стульчиков есть. Не будем человеку мешать.
– Ну говори, старый, копают, что ль, чего? – проговорила она тихим голосом, когда Русанов скрылся за перегородкой переговорной.
– Ты это про что, Люба? Чего копают-то? Яму, что ль, какую? – с ухмылкой спросил тот.
– Да брось ты дурачком прикидываться.
– Да когда это я, прости господи, прикидывался?
– Ну скажи, ради бога, копают под директора или нет?
– Много будешь знать, скоро состаришься. Как я.
– Состариться я не боюсь. А боюсь я, что состарюсь, а жизнь у нас тут так и не переменится.
– Да зачем ее менять-то? Что хотели, то имеем. Кто на митингах громче всех кричал: скинем, мол, директора, новая жизнь начнется!
– Так ведь сколь уже времени, дед, расхлебываем. Сколь еще-то можно?
– А ты вон у Бога спроси, сколько он еще вас наказывать будет.
– Ишь ты, «вас». А ты, стало быть, ни при чем… Парень-то твой из ФСБ будет?
– Да какой там ФСБ! В отпуске он. Проездом, к тетке собрался.
А Русанов в это время уже говорил с Португальцем.
– Привет, Серега!
– А, Финик, привет, коль не шутишь. Ну что там у тебя случилось?
– Еще не случилось. Но может. Сам понимаешь, раз звоню – значит, дело серьезное. Слушай внимательно.
– А когда у тебя были дела несерьезные?
– Ты можешь завтра за мной сюда заехать?
– В Балышево? Ну смогу после работы.