– Я вовсе не шатаюсь и не хочу шататься тут! Я никогда не шатаюсь праздно.
Но тут в разговор бесцеремонно вмешалась Фуксия:
– Еще как шатается! Забрался в мою комнату… Доктор, вы знаете, он влез туда… Нет, он определенно неглуп. Вообще-то я сильно устала… Но, доктор, он забрался в мою комнату, а прежде там еще никто не бывал!
Доктор ничего не ответил – наступила тягостная пауза.
– Вы представляете, он влез туда! – упорствовала Фуксия.
– Но мне все равно куда-то нужно было идти, – пожал плечами Стирпайк, – и потом, откуда мне было знать, что это твоя комната? Конечно, мне неловко, но я не знал, что там кто-то живет.
Но на сей раз девчонка смолчала.
Прунскваллер задумчиво переводил взгляд с Фуксии на юношу и обратно.
– Так, так, – наконец нарушил эскулап неловкую тишину, – я прошу вас, Фуксия, примите щепоть этого порошка. Откройте коробку и возьмите щепоть порошка. Не бойтесь – он совершенно безвкусный. Госпожа Слэгг, а вы возьмете коробочку с собой и станете подсыпать порошок девочке в питье четыре раза в день – независимо от рода напитка. Еще раз повторяю, что порошок не имеет вкуса, абсолютно безвреден и принесет немало пользы. Только умоляю – не забудьте, хорошо, няня? Это сейчас то самое, что нужно нашей красавице! – врач с нежностью посмотрел на Фуксию.
Нянька осторожно взяла в руки белую коробочку, на которой аккуратным каллиграфическим почерком значилось: «Для Фуксии. Принимать по одной чайной ложке четыре раза в день».
– Теперь с вами, господин Стирпайк, – заговорил доктор, поворачиваясь к юноше. В его голосе звучал едва уловимый юмор, – теперь с вами… Вот вы мне скажите – почему вы так страстно желали видеть меня? И хотели, чтобы я выслушал вашу трогательную речь непременно у себя дома? Ради чего вы так усиленно старались растопить мое сердце?
– Случилось так, – заговорил поваренок, – что госпожа Фуксия позволила мне сопровождать ее сюда. Я просто сказал ей: «Только позвольте мне взглянуть на доктора одним глазком, я изложу ему свое дело и, уверен, он поймет меня». Вот и все…
В воздухе повисло неловкое молчание, и Стирпайк тут же добавил вполголоса:
– Вообще-то в менее решительные минуты жизни я старался выглядеть любителем приключений, а теперь… Даже не знаю! Ошибиться нельзя – я должен быть аккуратен, как аптекарь.
– Ага! – воскликнул доктор. – Ты знаком с какими-либо химическими веществами, коли заговорил об аптекарском ремесле?
– Под вашим мудрым и всеобъемлющим руководством я смогу пополнить и расширить свои знания до желаемого вами предела! – тут же с горячностью заверил его поваренок.