– Ну, вот тут у нас кошачья комната.
Стирпайк ничего не понял – при чем тут кошки?
– Тут кошачья комната, – снова с нажимом повторил старик.
Наконец дверь распахнулась и Стирпайк удивленно прикусил язык – в самом деле, на полу, на громадном голубом ковре (сколько же стоит такая драгоценность?) – возлежали несколько пушистых белых кошек. Кошки не обратили на вошедших никакого внимания. Впрочем, люди тоже пришли сюда не ради зверей, так что Флей и его спутник уже шли по следующей комнате, когда Стирпайк услышал за спиной приглушенные кошачьи вопли.
– А чьи они? – наконец решился нарушить тягостную тишину паренек, когда они уже поднимались по лестнице с выщербленными ступенями. Стена по правую сторону была завешана полусгнившими циновками, некоторые из которых отслоились от стены, открывая взору позеленевшую каменную кладку.
– Чьи они? – снова спросил Стирпайк.
– Чьи – кто? – переспросил Флей, оглядываясь по сторонам. – Эй, ты еще тут? Все идешь за мной?
– Так ведь вы сами велели идти следом, – удивился юноша.
– Ха-ха, хорошая память, когда надо, разумеется. Так что тебе нужно, свелтеровец?
– Он мерзкий, – паренька даже передернуло. – Я не вру, честное слово.
– Как зовут? – внезапно бросил Флей.
– Меня?
– Тебя, да, тебя. Свое имя я вроде пока помню. Что за молодежь такая непонятливая пошла.
– Стирпайк, господин, мое имя.
– Как? Спиртпайк?
– Да нет же – Стир-пайк.
– Как-как?
– Стир. Стирпайк.
– Для чего?
– Простите, не разобрал?
– Для чего тебе двойное имя? Стир, да еще и Пайк к тому же. По-моему, достаточно было бы одного. Тем более, для работы на кухне под началом Свелтера.
Мальчик неопределенно пожал плечами – дискуссии на такие темы можно вести бесконечно долго. Наконец он все же не удержался и снова задал давно мучивший его вопрос:
– Простите, господин… Я вот все хотел спросить – чьих это кошек мы видели в комнате? Тех, что на ковре…
– Кошки? – искренне удивился камердинер. – Какие такие кошки?
– Ну, те, что сидят в кошачьей комнате, – терпеливо заговорил Стирпайк. – Мне просто интересно, кому они принадлежат…
Флей просиял и величественно поднял вверх указательный палец:
– Эти кошки принадлежат моей госпоже. Все ее. Она любит белых кошек.
Стирпайка такой ответ, однако, не удовлетворил, и он продолжил допытываться:
– Вероятно, она живет поблизости от своих любимцев?
Камердинер неожиданно разгневался:
– Заткнись, кухонное помело. Какое тебе дело? Разболтался вообще.
Юноша покорно замолчал и проследовал за стариком в громадную восьмиугольную комнату, на семи стенах которой были развешаны портреты в тяжелых золоченых рамах.