– И чем вы с тех пор занимались? – неожиданно обратилась к золовкам леди Гертруда. Кажется, супруга герцога была возбуждена с самого утра, и теперь ее волнение передалось и сидевшей на ее плече пташке – та испуганно нахохлилась.
– Ну как же, Гертруда, – отчеканила Кора, – с того времени мы безвылазно сидим в южном крыле.
– Именно так, – подтвердила леди Кларисса.
Герцогиня с нежностью посмотрела в сторону – на птичку, и та перебралась на три коротеньких шажка к лицу хозяйки. После чего, леди Гертруда перевела взгляд на сестер мужа, и лицо ее вновь посуровело:
– Что вы делали все это время?
– Размышляли, – в один голос воскликнули женщины.
Мать новорожденного только открыла рот, желая что-то сказать, как вдруг позади нее раздался грубый смех, в котором не было и намека на тактичность:
– Ха-ха, хе-хе, да.
Конечно, доктор Прунскваллер постарался лишний раз напомнить о своем присутствии – врач не любил оставаться вне пределов всеобщего внимания.
Скандал был неминуем – но все разрешилось благополучно, так как Саурдаст поспешил возобновить прерванную церемонию.
– Ваше сиятельство, – сказал хранитель библиотеки торжественно, – вы, как отец ребенка и как теперешний повелитель Горменгаста, должны, согласно древней традиции, поднести младенца к крестильной купели и произнести его христианское имя.
Лорд Сепулкрейв, который дотоле стоял рядом с Фуксией и уже начал закрывать глаза – настолько утомил его размеренный голос секретаря – неловко дернулся и откашлялся.
Госпожа Гертруда скосила глаза на мужа, но ее лицо по-прежнему оставалось непроницаемым, так что невозможно было понять, о чем же она сейчас думает. Герцог Гроун медленно тронулся с места – сестры буквально пожирали его глазами. Кажется, только Фуксия была абсолютна безразлична ко всему этому торжеству – она рассматривала узоры на ковре и мечтала об одном – как бы поскорее вырваться на милый сердцу чердак. Флей и Свелтер ловили каждый шаг хозяина – каждый из них чувствовал себя частью Горменгаста, такой же частью, как крестильная комната, или, скажем, конюшни. Тем не менее оба испытывали волнение – ведь эмоции от предшествовавшего крестинам столкновения были еще свежи в памяти.
Саурдаст, довольный тем, что ритуал идет в точности, как положено, решительно не хотел замечать ничего вокруг. В такт взволнованным шагам герцога он легонько постукивал кончиком пальцев по краям крестильной купели.
Рядом с выходом – это место тоже предписывалось вездесущим ритуалом – стояли Кида и нянюшка Слэгг с виновником торжества на руках.
– Госпожа Слэгг, не волнуйтесь, все хорошо, – шепотом успокаивала Кида старую няньку, из глаз которой катились крупные слезы. – Ну не плачьте, прошу вас.