И все же – где он видел это красное платье? Ведь что-то такое было совсем недавно… Красное… Между тем шаги уже раздавались за стеной. Юноша затравленно огляделся – где же спрятаться? Как назло, тут не было ни одного укромного места. Взгляд Стирпайка отчаянно метался по комнате, на мгновенье задержавшись на книге стихов. Так это, выходит, девчонкина книга! Не помня себя, беглец бросился к окну и, перевесившись через подоконник, заглянул вниз. И тотчас же в голове у него помутилось – лежащая внизу бездна, спокойная и торжественная, разом напомнила о злоключениях последних двух суток. Повернувшись к двери, Стирпайк растерянно остановился, а губы его шептали сами собой: «Где? Где я мог видеть это платье?» В этот момент шаги как раз замерли по ту сторону двери. У поваренка подкосились ноги, и он обессиленно повалился на четвереньки. Даже молодой организм был не в состоянии справиться с последствиями эмоционального перенапряжения – уже теряя сознание, Стирпайк припомнил: это красное платье он видел в восьмиугольной комнате, когда Флей, сам того не желая, позволил ему заглянуть в просверленное в стене отверстие. Это была Фуксия, дочь самого герцога. Тогда девчонка была просто вне себя – ее почему-то расстроило рождение брата. Фуксия была очень несдержана, даже истерична – от такой особы ждать ничего хорошего не приходится. Все они, господа, одним миром мазаны. И тут скрипнула входная дверь, пламя свечи тревожно заметалось из стороны в сторону. Глаза паренька уже закрывались, но он сумел углядеть две горевших свечи – их девчонка несла в руках. Последнее, что запечатлелось в мозгу Стирпайка – шаг Фуксии в его сторону, шаг осторожный и угрожающий. Потом наступил полный провал…
Но хозяйка чердака и сама была на грани обморока – она слышала, как гулко колотится ее сердце.
ДЛЯ ЧЕГО МОЖНО ИСПОЛЬЗОВАТЬ ВОДУ ИЗ ВАЗЫ
Несколько минут Фуксия стояла на месте, словно истукан. Она просто не могла поверить своим глазам. Она ничего не понимала. Так обычно ведут себя люди, потерявшие близкого человека – они видят все, что творится вокруг, но тем не менее воспринимать происходящее адекватно они просто не способны.
А потом вдруг на девочку нахлынуло тоскливое, щемящее чувство – все, ее тайна раскрыта, она больше не принадлежит ей одной. Ощущение было такое, точно ее душу вывернули наизнанку и выставили на всеобщее обозрение. На обозрение тем, кто никогда не понимал ее.
Потом она испытала прилив самого настоящего животного страха. Что теперь будет? Страх исчез сам собой – его сменило любопытство. Кто этот человек? Как попал он сюда. Ясно было одно – он лежит без сознания. Но эта ясность рождала в свою очередь другие вопросы – умирает ли незнакомец или, наоборот, приходит в себя? И, наконец, что она сама должна теперь делать? Первоначальные эмоции схлынули, и Фуксия успокоилась. Но в душе ее все равно осталась рана, которую, как подозревала девочка, исцелить может только время. Если вообще может исцелить…