– Как я посмела? А как вы посмели объявить меня мертвой? Я жива, и я в Лондоне, нравится вам это или нет.
– И вызвали очередной скандал. Совсем как ваша мать.
– Моя мать была леди. Единственный скандал, который она вызвала, – это когда она вышла замуж за человека, которого любила, против вашей воли. Она никогда в жизни не сделала ничего позорного. Это вам следует стыдиться своего поведения.
Маркиз с шумом втянул в себя воздух.
– Вы смеете читать мне нотации?
– А почему бы и нет? Ведь именно вы прокляли меня, основываясь на сведениях из скандальной газетенки, поверив, будто бы ваша кровь и плоть может опуститься до такого безнравственного поведения. Незаконный ребенок, преступная связь? Все это ложь.
– Это вы так говорите. В той истории достаточно правды, чтобы сделать вас притчей во языцех всего Лондона. Я сказал – убирайтесь.
Элли не шевельнулась.
– Я не уйду, пока не выскажу вам все. Возможно, я разрушила свою репутацию, но вы, сэр, разрушили во мне уважение к знати. Вы – человек, рожденный среди богатства и привилегий, однако вы забыли, что такое наследство неотделимо от большой ответственности. Вы повернулись спиной к тем, кто больше всего заслуживает вашей заботы и внимания, из заурядной глупой гордости. Вы ничего не сделали, чтобы заслужить ваш титул и богатство. И то и другое вам вручили при рождении. Но вы забыли, что другим нужно самим прокладывать себе дорогу в этом мире.
– Вы еще будете учить меня, маркиза Монтфорда, к чему обязывает меня благородное происхождение? Вы еще глупее вашего отца.
– Отец был прав, утверждая, что в вас очень мало благородства, кроме вашего дома и прочей собственности. Вы старый человек, который лишил себя красивой и любящей дочери. Вы предпочли не знать доброго, образованного джентльмена, за которого она вышла замуж, а теперь вы не желаете знать их единственного ребенка, вашу родственницу.
– Нет, вы мне не родственница. Ваша мать перестала принадлежать к моей семье, когда связалась с этим нищим учителишкой. Я говорил ей, что у него алчные руки, что ему нужны только ее деньги, однако она не слушала меня. Ему не удалось заграбастать ни одного шиллинга из моего кармана.
– Мой отец был таким алчным, что отдавал половину своего преподавательского жалованья на обучение мальчиков из бедных семей. Он давал пристанище нуждающимся профессорам и кормил голодных студентов – на свои деньги, а не на ваши. Моя мать с радостью носила старые платья и обходилась без драгоценностей, экипажей и слуг, потому что у нее было нечто гораздо более ценное. Но вы ведь не в состоянии признать, не так ли, милорд, что любовь может преобладать над материальными интересами?