— Прикажете атаковать, милорд? — тревожно спросил лейтенант экоев, разглядывая странное явление.
— Я тебе атакую! — ощерился Намора.
— Но боевой дух наших воинов…
— Не стойте у меня перед носом со своим боевым духом! — рявкнул Безобразный и заковылял в сторону кассарийского войска.
— Мумочка! — кричал он во всю мощь своих легких. — Мумочка! Это, я, твой пухнапейчик.
— Обалдеть! — выдохнула мадам Мумеза. — И на войне мне нет покоя!
Растерявшиеся кобольды безропотно расступились, пропуская вражеского генерала.
Когда мадам Мумеза описывала Такангору своего ухажера-демона, она принесла красочность в жертву краткости. Тогда как Намора Безобразный заслуживал пары-тройки лишних слов.
Больше всего он походил на бегемота, которого неведомые силы поставили на задние ноги и удерживают в этом положении. Если тот же бегемот присядет на креветку, глазки у нее выпучатся до чрезвычайности. И все же не так сильно, как у Наморы. Трехслойный живот колыхался при каждом шаге. Рот распахивался как сундук, набитый под самую крышку. Надбровные дуги, поросшие жесткой щетиной, взлетали вверх.
Даже самый недогадливый из второгодников Детского гвардейского приюта понял бы, что Намора Безобразный радуется.
Наконец он дотопал до предмета своего обожания и торжественно вручил букет.
— Мумочка, — замычал он. — А ты совсем не изменилась. Такая же хорошенькая и стройненькая.
— Сгинь с глаз моих, — довольно отвечала Мумочка, зарываясь лицом в букет.
— Я тебе лютиков насобирал.
Еще немного, подумала Ианида, присутствовавшая при этом ворковании, и огромная туша Наморы растает прямо на глазах.
— Я не люблю лютики, — кокетливо отвечала ведьма. — Ты всегда собираешь мне лютики. Где ты их только берешь?
— Прелестница, — умилился демон. — Я так соскучился.
— Немудрено соскучиться — сидишь безвылазно в Аду, — хмыкнула Мумеза. — Это же рехнуться можно. Вот хороша бы я была, если бы вышла за тебя замуж.
— Ах, Мумочка, — всплеснул руками демон, — тебе в Аду самое место.
Никто так не разделял точку зрения Наморы, как староста Иоффа. Правда, его не спросили. А даже если бы и спросили, он бы все равно не сказал. Что он, самоубийца?
— И что бы я там делала? — ворчливо спросила Мумеза, усаживаясь рядом с бывшим женихом.
— А что захотела бы! — сказал Намора, не сводя с нее влюбленного взгляда. — Хочешь, соседей бы изводила. Хочешь, вязала бы в креслице на вершине башни. Я такой замок для тебя отгрохал — до сих пор все завидуют, даже Каванах. Как ты живешь, лютик мой? Муж есть?
— Помер, — вздохнула ведьма. — Теперь вот зять нервы треплет. Волколака несчастный.