— Плыви. Я смотреть не буду.
— Нет, — возразила с того берега Нада. — Как раз когда я поплыву, смотреть будет не только можно, но и нужно. Вдруг сверху гарпия налетит или еще кто? Я следила за тобой, а теперь ты последи за мной. Приметишь неладное — дай знать.
— Как скажешь.
Даг натянул штаны — остальное он решил надеть, когда получше обсохнет, — и повернулся лицом к реке.
Нада пребывала в облике наги — змеи с человеческой головой, — а ее одежда была увязана в аккуратный узелок. Юноша сообразил, что она, должно быть, разделась и увязала вещи, оставаясь в человеческом виде, но плохо представлял себе, как она собирается переправлять одежду через реку.
Однако не успел он задуматься над этим вопросом, как Нада превратилась из наги в самую настоящую змею. Ухватив узелок зубами, змеюка сползла в воду и с неменьшей лихостью, чем Даг, заскользила к противоположному берегу, удерживая одежду над водой.
Теперь до него дошло, почему она попросила его приглядеть за ней. Змеиная пасть была занята узелком, и в случае нападения Нада оказалась бы беззащитной. Юноша, конечно же, желал ей только добра, однако в глубине души не имел ничего против того, чтобы кто-нибудь попробовал на нее наброситься. Ведь тогда у него появилась бы прекрасная возможность броситься на ее защиту и показать, на что он способен. Конечно, заступаться за змею довольно странно, но превратится же она когда-нибудь снова в девушку.
Однако никакого нападения не последовало. Переплыв реку, Нада выползла на берег, опустила узелок на землю и, превратившись в нагу, сказала:
— Теперь оденься и отвернись.
Даг оделся и, скрепя сердце, отвернулся. Потом он подхватил с земли свой рюкзак, чтобы закинуть его за спину, и тут заметил блестящую металлическую пряжку. Пряжку, вполне способную заменить зеркальце. Если расположить ее правильно, то можно, не оборачиваясь, увидеть…
Даг чувствовал, что поступает неправильно, однако ему так сильно хотелось полюбоваться прелестями своей прекрасной спутницы, что услужливое сознание тотчас принялось подсказывать оправдания. Во-первых, он обещал отвернуться — и отвернулся, а насчет пряжек и зеркал разговора не было. Во-вторых, она сама говорила, что самое главное для нее — не показывать трусики, а его как раз, трусики-то и не интересуют. В-третьих… А, и этого хватит.
Осторожно подняв рюкзак, он расположил пряжку так, что в ней отразились верхушки деревьев, потом поверхность воды, потом…
Потом все исчезло. Даг обнаружил, что сидит в комнате, уставясь на погасший монитор. В голову лезли мысли о сбое в системе, однако в глубине души он чувствовал: система тут ни при чем. Сам виноват — нарушил запрет и вылетел из игры.