– Убью, – завизжал Витек, – забью на хер козла… Сука! Сука, рвань!
От него сильно воняло потом. Складки жира, покрытые редкими рыжеватыми волосиками, колыхались. Таранов испытывал невероятную ненависть… и был бессилен.
– Пидор, – визжал пельмень, – ты у меня ноги целовать будешь, ты у меня отсосешь!
– Заткнись, Толстый, – бросил Гена брезгливо, и Витек враз умолк.
Гена поднял в руке фотографию, показывая ее Сергею:
– Из-за нее пришел?
Иван молчал.
– Так это глупо, – продолжал Гена. – Они все вместе взятые этого не стоят. Наркоман – это не человек.
– А кто? – угрюмо спросил Таранов.
– А я тебе, гнилуха, сейчас покажу, – произнес вдруг Витек. – Хочешь посмотреть? Хочешь увидеть свою рыжую соску?
Попов молчал. Молчал и Геннадий. А пельмень раком подполз к телевизору на низенькой тумбочке, распахнул дверцы и начал рыться в видеокассетах.
– Я покажу, – бормотал он, – сейчас покажу…
Наконец он нашел то, что искал. Включил телевизор и сунул кассету в пасть видику. Ивану стало тошно – он уже догадался, что увидит на экране «соньки».
В кадре появилась комната. Та самая, в которой он сейчас находился. И то кресло, в котором сидит Геннадий. Только на экране вместо Геннадия в кресле развалился пельмень. Салатного цвета шорты были спущены к шлепанцам, из-под огромного живота торчал сизый, сморщенный, как гигантский опарыш, член… Гена хохотнул, Таранов напрягся… На экране мелькнула черная тень. Спустя секунду или две Иван понял, что это упала снятая через голову футболка. Еще он понял, что видеокамера установлена примерно там, где он сейчас сидит. Хотелось закрыть глаза, но почему-то он продолжал смотреть.
– Давай быстрей, блядво рыжее, – раздался голос пельменя, и Иван даже не понял – прозвучал этот голос из телевизора или принадлежит «реальному» Витьку. В кадре появилась тоненькая фигурка с рыжей головой. На Иришке были только белые в горошек трусики и белые носочки. Выпирающие лопатки вздрагивали. Сизый опарыш под складками живота начал набухать.
– Трусы… трусы давай сюда, – скомандовал «виртуальный» пельмень, а «реальный» захихикал. Иришка стянула трусики и протянула их уродливой лысой горе мяса с сизым опарышем под складками брюха. Витек схватил трусики, скомкал в комок и жадно поднес к носу. Ноздри раздувались.
Таранов закрыл глаза. В темноте прозвучал голос Геннадия:
– Ну ты и урод, Толстый.
– А? Что?
– Урод ты! Слизняк… Если б он тебя замочил – правильно бы сделал.
– Гена, да я…
– Головка от х… Пиво у тебя есть?
– Сколько хочешь, Гена… холодненькое, в холодильничке.
– Ладно, пошли… угостишь пивом, Толстый. Пока я сам тебя не придушил.