Кроме непомерных забот о хлебе насущном, была у женщин особая заботушка, которая требовала немало сил: надо было умело направлять интересы, разговоры, развитие ребятишек. Деятельный, ищущий детский ум не имеет защиты. Ребенок не может отличить правду от кривды, примет как неизбежное добро и зло, доверчиво отнесется к плохому и хорошему человеку, поверит в любую сказку, в любой сон, пока огорчения, ошибки, сопоставления, короче говоря, жизненный опыт не защитят его.
Тяжелые, непосильные для неокрепшей психики впечатления создавали в детских душах какой-то сумбур, причудливые сочетания светлых и темных красок. Многие без видимой причины вдруг начинали плакать, капризничать. А то вдруг прибегала с улицы Тамара Черноглазая и рассказывала, что встретила свою маму, которая скоро за ней придет.
- Вруша, - картавя, говорил Валерик Суходольский и безжалостно добавлял: - Немцы убили твою маму бомбой. А нашу сожгли...
Тамара начинала плакать навзрыд, кричать:
- Видела! Видела! А ты дурак! Видела!..
Не совсем понимая окружающее, дети задавали сотни вопросов, на которые трудно было ответить:
- Когда мы пойдем в школу?
- Анна Константиновна, а почему вы никогда не плачете?
- Валентина Тихоновна, - допытывался Шура Щерба, - зачем немцы убили моего папу?
Она отвлекала его какой-нибудь сказкой. Морща лоб, Шурик внимательно слушал, потом говорил:
- Вырасту большой, я их тоже всех убью. Я вчера жука убил.
- А жука убивать нельзя.
- А паука можно?
- Паука можно.
- А фашиста?
Дети из "приюта обездоленных" уже видели столько страшного, что иному взрослому хватило бы с лихвой на всю жизнь. Анна Константиновна часто думала об этом. Долгими зимними вечерами она вела неторопливые беседы о пионерских лагерях, детских железных дорогах, парашютных вышках, описывала замечательные игрушки и увлекательные праздники. Хорошими помощниками были старшие. Слава Щерба, Слава Мирошкин, Стась Григорцевич и другие охотно рассказывали малышам о своей довоенной жизни. Анна Константиновна с радостью замечала, как загораются глазенки у рассказчиков и слушателей.
Еще зимой к детям стала ходить из Бахмача Эмилия Потаповна Борисенко незаметная, скромная женщина, говорившая чуть слышным голосом. Но когда она начинала что-нибудь рассказывать, собравшиеся в кружок дети замирали, стараясь не пропустить ни одного слова. Эмилия Потаповна шестнадцать лет преподавала литературу, но сейчас ей приходилось отвечать на самые необычные вопросы: почему железо на морозе липкое, где сейчас Тимур и его команда, сколько километров от Бахмача до Волги, что страшней - бомба или снаряд.