– У тебя на голове воронье гнездо! – радостно заметил Фредди, выныривая из кладовки.
Я метнулась к зеркалу и зашебуршила в волосах щеткой. Заострять внимание на том, что прическа моего драгоценного кузена напоминала швабру, которой на днях стукнуло сто лет, я не стала. Вместо этого выскочила за дверь, окунулась в легкую дымку тумана и рысью устремилась к машине. Сзади раздался топот – гигантскими прыжками меня догонял Фредди, размахивая плащом.
Я плюхнулась на сиденье автомобиля и ловко выдернула плащ из рук новоявленного швейцара.
– Больше ты ничего не забыла, дорогая кузиночка? Например, голову…
Какого черта я так волнуюсь? В конце концов, на стареньком «хайнце» уехал Бен и мне нет нужды бояться, что застряну где-нибудь на полпути. В моем распоряжении новенькая машина, работающая как часы. Но всю дорогу, пока петляла меж живых изгородей, направляясь к Помрой-холлу, перед моими глазами маячило лицо покойной мамочки. Она всегда являлась мне в трудные минуты, и на ее бестолковый совет я всегда могла положиться.
Незаметно я добралась до высокой кирпичной стены, окружавшей Помрой-холл. Завернула в величественные ворота, проехала по широченной подъездной дороге, обсаженной дубами и кипарисами, и остановилась перед древним фасадом из желтовато-коричневого кирпича, украшенного греческими колоннами. Во внутреннем дворике хозяйничали голуби, похоже перепутав его с Трафальгарской площадью.
Одна из птиц даже проводила меня до лестницы.
На первый мой звонок никто не ответил, как, впрочем, и на второй. Просто для того чтобы чем-то занять руки, я повернула массивную железную ручку. Дверь медленно отворилась, и я очутилась в просторном холле с мраморными полами и гранитным камином, оккупировавшим целый угол.
– Эй! – жалобно проблеяла я, словно прибыла прослушиваться на роль, втайне надеясь, что та окажется без слов.
Справа открылась дверь, и в щель высунулась голова сэра Роберта. Он растерянно вытаращился, словно размышляя, что мне здесь понадобилось. После продолжительного молчания сэр Роберт поманил меня, и я прошла в огромную комнату.
Мебель выглядела так, словно ее похитили из какого-нибудь музея. Я поежилась – не то от холода, не то от страха. В камине, размеры которого позволяли зажарить целое стадо быков, тлел едва заметный огонек, напоминавший угасающую свечу. Вид у представителей рода Помроев в золоченых рамах был такой, будто они страдали от жесточайшей простуды. Но даже красноносые предки выглядели не столь несчастными, как нынешний сэр Помрой. Следуя за мной на цыпочках, он тщательно закрыл за собой дверь. Слава Богу, хоть не запер на ключ.