– Ты ведь этого хочешь?
– О да. – Она с трудом выговаривала слова, дрожа всем телом в экстазе.
– Значит, тебе хочется еще? – спросил он, пуская в ход еще один палец.
– О-о-о… да.
После этого она, казалось, больше не слышала его, и он с утонченным умением быстро довел ее до пика, исполнив свою миссию, сознавая, что их время было ограничено, ее короткие вздохи быстро превратились в лихорадочные всхлипывания, продолжавшиеся, пока она не кончила в потрясшем ее оргазме.
Высвободив пальцы, он быстро осмотрелся. Охрана по-прежнему оставалась на берегу.
Он на мгновение зажмурился, пытаясь противостоять силе собственного желания, которому придется подождать более подходящего времени, когда рядом не будет ни детей, ни надсмотрщиков.
Он всегда избегал женщин, имевших проблемы. Может, не стоило поддаваться чарам княгини, когда полно других, только позови.
Но в этот момент она склонилась к нему, обвила руками его талию и зашептала у него на груди:
– Спасибо, спасибо, спасибо.
От ее волос исходил аромат лилии. Его любимого цветка. Может, и недостаточный повод, чтобы делать глупости.
– Мне никогда не было так чудесно, – промолвила она с блаженным вздохом, еще крепче прижимаясь к нему.
Альтруистические порывы похвальны, разве не так?
– Сможешь сделать так еще раз когда-нибудь? – прошептала она, глядя на него снизу вверх глазами грустного ребенка. Пожалуй, все же не совсем ребенка, решил он, ощутив тяжесть ее полной груди. – Это возможно?
Не только возможно, но и в высшей степени желательно, мгновенно решил он, отметая в сторону любые щекотливые вопросы и сомнения.
– Как только сама захочешь.
– Правда?
Ее полный надежды взгляд чуть не погубил его. «Прямо сейчас, – едва не заявил он, – немедленно и так долго, сколько ты пожелаешь, или пока я не умру от избытка усердия, что наступит гораздо раньше». Но он не стал бросаться в омут очертя голову. Целое лето было впереди – подлинный рай со своей собственной целомудренной Евой, и он мог подождать.
– Правда, – подтвердил он. – Обещаю тебе.
– Я потребую выполнения обещаний.
«А я уложу тебя в постель и буду брать до тех пор, пока ни один из нас будет не в силах пошевелиться», – подумал он.
– К вашим услугам, сударыня, – сказал он вместо этого.
– Это было великолепно. Правда, – добавила она, широко распахнув глаза. – Ты был великолепен.
– Так-то лучше, дорогая, – рассмеялся он. Она притихла.
– Это не грех, – заметил он мягко, – когда я называю тебя «дорогая», «любимая» или «принцесса моего сердца». Это позволительно.
– Я не уверена.
– Зато я уверен за нас обоих, – заявил он, целуя ее сладким, длинным, бесконечно нежным поцелуем.