– Вашему гетману будет не до улыбок, когда мы найдем его.
Татьяна вздернула подбородок и пронзила своего мужа испепеляющим взглядом, исполненным непреклонности.
– Ты не сможешь даже тронуть его!
Привстав в стременах, он пришпорил коня и понесся во весь опор, не желая продолжать спор, который мог лишь унизить его в глазах его дружины или хуже того – сделать жертвой дьявольского проклятия жены. Он кожей чувствовал, как ее взгляд прожигал дыру в его спине, а ежели она действительно обладает даром Божиим, то может быть опасной. Видимо, все же царь Иван, ослепленный соблазном завладеть ее состоянием, кое-чего не учел. Наверное, теперь разумнее избрать более безопасный способ, чтобы расправиться с княгиней Татьяной. Он мог бы отправить ее в монастырь, держать под стражей где-нибудь в удаленном имении и спокойно оформить развод. Использовать любую возможность, лишь бы не подвергаться риску мести ее злобных богов.
Но гетман все равно умрет. Тут не было места сомнениям. Раз он имел прелюбодейную связь с его женой, даже Небесный суд оправдывал мужа за убийство.
Пришпорив коня, князь в сопровождении дружины взял курс на юг.
Согласно донесениям, граф Бирон участвовал в военной кампании короля Сигизмунда на юге. Прозрачные и непостоянные границы между Россией и Польшей открывали свободный доступ к расположению армии Сигизмунда. Можно было легко сойти за одну из славянских дружин, выступавших на стороне польского короля.
Через неделю отряд князя Шуйского обнаружил кавалерию Сигизмунда, раскинувшую лагерь севернее Днепра. Они ждали подкреплений, прежде чем начать наступление на новые бастионы крымского хана. Задержка оказалась на руку Шуйскому, который предпочел бы не углубляться в Крым.
Поскольку граф Бирон был одним из известных молодых львов под командованием Сигизмунда, чтобы найти гетмана, достаточно было следовать за его славой.
Граф был явно раздражен неожиданной и длительной задержкой. Единственное, чего желал Ставр, это скорейшего начала боевых действий и быстрой победы, чтобы, как на крыльях, помчаться назад к Татьяне. Его приоритеты изменились, жизнь приобрела новый смысл, и превыше всего он желал теперь окончания военной кампании. Сгорая от нетерпения, он мысленно проклинал осторожность Сигизмунда.
Зато дружинники Ставра, несказанно довольные неожиданно свалившейся на них возможностью побездельничать, проводили дни и ночи напролет в пьяном угаре. Они знали, что крымский хан в пышной столице будет наслаждаться прелестями своего гарема, пока Сигизмунд не соизволит начать штурм. Склонность хана к разврату была хорошо известна. А они тем временем в полной мере наслаждались местными, хотя, может, и не столь прекрасными, представительницами женского пола.