А еще через несколько минут кровавой схватки он остался один.
Но и отряд князя был жестоко изрублен. Многие были убиты, а оставшиеся в живых предпочли скрыться во тьме, спасаясь в лесной чаще. Большинство не хотели жертвовать жизнью ради человека, которому они служили только из страха. Может, Шуйский не заметил их поспешного бегства или не мог воспрепятствовать ему, только, когда бой затих, он тоже оказался один.
Ну наконец-то, подумал Ставр, пытаясь перевести дух: человек, которого он так давно хотел убить, находился всего в нескольких шагах от него.
Каким юным он оказался при ближайшем рассмотрении, с удивлением обнаружил Шуйский, окидывая оценивающим взглядом любовника своей жены. И с удовлетворением заметил, что у того серьезно повреждена левая рука.
Впрочем, оба они были измучены, покрыты кровоточащими ранами и едва держались на ногах, тяжело дыша. Однако каждый был полон решимости прикончить соперника.
– Ну вот мы и встретились… наконец… казацкий пес, – хрипло прорычал Шуйский.
– Да, у меня есть кое-что твое.
– Теперь уж… ненадолго. – Шуйский поднял свой меч и кинжал, оценивая расстояние до раненой руки гетмана.
– С сегодняшней ночи – навсегда. – Ставр крепче сжал меч и кинжал, забыв о боли в левой руке, страстно желая, чтобы человек, помыкавший Татьяной, нашел смерть от его руки. Он бросился на князя.
В лунном свете зазвенела сталь. Шуйский отчаянно пытался парировать выпады гетмана. Оба сознавали, что сражались не на жизнь, а на смерть. Здесь не могло быть компромисса, ни один не попросит и не даст пощады, никто не призовет их остановить смертельную схватку.
Столь разные, как день и ночь, каждый оспаривал у другого свое право на жизнь. Их свирепая, безжалостная борьба, их сила были равными, и никто на свете не смог бы предсказать исход поединка.
Ведомые яростью и жаждой мести, они обменивались выпадами, наносили удары и раны, но ни один не был способен нанести последний, роковой удар. Силы убывали, они уже едва держались на ногах. И хотя гетман был вынужден по большей части сражаться лишь правой рукой, его юность и проворство брали свое. Он явно оказался не по зубам Шуйскому, терявшему последние силы. Почувствовав смертельную опасность, тот прибегнул к коварной уловке.
– Ты не доживешь до того… ты не увидишь, как родится твой ублюдок, – прохрипел он.
Ребенок! У Татьяны будет ребенок!
В этот момент Ставр на какую-то долю секунды ослабил бдительность.
И тут князь пронзил его мечом.
Сраженный смертельным ударом, гетман упал на землю, а Шуйский, весь дрожа, пошатнулся и едва не последовал за ним. Он был слишком слаб, чтобы насладиться своим триумфом, его мозг лишь фиксировал сам факт того, что он выжил. У князя едва достало сил, чтобы вскарабкаться на коня. Оказавшись в седле, он обхватил руками шею коня и потерял сознание.