– Не собирался жениться таким молодым? – мягко спросила она.
– Нет, то есть да, да, но это совсем другое, – выговорил он, заливаясь краской, словно неловкий подросток. – Господи, прости меня. Правда. Я совершенно уверен.
Она посмотрела на него долгим, изучающим взглядом. Она ни разу не видела, чтобы он терял самообладание, уверенность в себе, и, любя его всей душой, конечно же, ждала не меньшего чувства от него. Но еще в начале прошлого лета он говорил обо всем, что собирался сделать, о военных кампаниях и дальних странах, о радости, с которой скакал в атаку во главе дружины, о ликовании после одержанных побед. Может, именно поэтому он не был так уверен сейчас? Сомневается ли она в его любви к ней? Может ли она представить себе жизнь без него? Захочет ли даже рассматривать возможность подобного существования?
Она спросила быстро и уверенно:
– Твой священник или мой?
Он удивленно вскинул брови.
– Это имеет значение?
– Мой священник ближе.
– Тогда твой. Договорились. – На его лице читалось явное облегчение.
– Без обсуждений условий венчания или помолвки? – весело заявила она, входя за ним в спальню.
– Наш сын, возможно, будет против долгой помолвки, – шутливо продолжил он в том же духе, преодолев сомнения. Он закрыл дверь и оперся на нее спиной. – Что касается материальных условий брака, пусть все достанется тебе – мне все равно, пока у меня есть ты.
– Как мило. – Она прищурила глаза. – И неосмотрительно.
– Это не имеет значения в сердечных делах.
– Сердечное дело – в единственном числе, если не возражаешь.
– Конечно. Я мог бы потребовать того же от тебя. – Его улыбка при тусклом освещении показалась бледной. – И не обижайся. Вспомни, как мы встретились с тобой.
– Ты прав. Одно-единственное. Я согласна, – зарделась она.
– Итак, до утра. – Лукавая искорка промелькнула в его глазах. – Значит, у нас есть бездна времени…
– Абсолютно нет! – Она подняла руку в предостерегающем жесте. – Ты едва держишься на ногах. Тебе необходимо отдохнуть.
– А я так не думаю. – После того как он едва избежал могилы, сон не стоял в первых строках списка его приоритетов.
– Тебе нужно еще несколько дней, чтобы восстановить силы, милый, – мягко проговорила она, словно убеждая заупрямившегося ребенка. – Ты укладывайся, пока я распущу волосы, а потом мы обсудим этот вопрос.
Его охватило озорное веселье: надо было скакать две недели с самого Днепра, чтобы теперь спать одному.
– Мы, конечно, могли бы рассмотреть это сейчас, – пробормотал он, падая на постель. – У меня до сих пор не было случая обсуждать дела, занимаясь любовью. Ты всегда чересчур спешила.