– Может, мне следует пригласить адвоката?
– Прекрасно. – Ева оттолкнулась от стола. – Мне от этого ни жарко, ни холодно: я тебя приперла к стенке, Марни. Можешь приглашать адвоката, это твое право. Но попробуй только это сделать, и ты потеряешь львиную долю моего сочувствия и восхищения. У тебя есть адвокат на примете? – спросила она небрежно. – Если хочешь, защитник может быть назначен тебе судом.
– Погоди, погоди! – Марни схватила банку с вишневой шипучкой и торопливо глотнула. Когда она поставила банку на стол, наивная бесхитростность в ее взгляде бесследно исчезла. – А если я тебе скажу, что она собиралась обглодать тебя до костей? Тебя и твоего мужа? Я ее остановила. Это должно чего-то стоить, разве нет?
– Конечно. Мы об этом поговорим. – Ева опять села. – Но тебе придется все мне объяснить. Почему бы нам не начать сначала?
– Почему бы и нет? Видит бог, мне до смерти надоела Зана, это ты верно подметила. У тебя там мое досье? Колония для малолеток и все остальное?
– Да.
– Там еще не все сказано. Ты же знаешь, как это бывает. Меня все пинали, как мячик, когда я была еще вот такой соплей.
– Я видела твою медкарту. Тебе здорово досталось.
– Я научилась лягаться в ответ. Я сама о себе заботилась, потому что помощи мне было ждать неоткуда. – Марни с отвращением оттолкнула банку с остатками шипучки. – Можно мне кофе? Без сахара.
– Я принесу. – Пибоди встала и направилась к двери.
– Государственная система ни на хрен не годится. Хоть убей, не понимаю, как ты можешь на нее работать после всего, что она с тобой сделала.
Ева сидела с каменным лицом.
– Я люблю все держать под контролем.
– Ясно, ясно, это я понимаю. У тебя есть жетон, есть эта пушка. Можешь драть задницу кому угодно, когда угодно, сколько душе угодно. Могу понять, как тебе это нравится. Хоть немного душу отвести.
– Давай поговорим о тебе.
– Мой любимый предмет. Итак, они наконец забрали меня у моей ссученной мамаши, и что они сделали? Бросили меня на съедение Труди. Поначалу я подумала: «Эй, мне это нравится. Приличный дом, хорошая жратва, добренькая тетенька и ее сынок». Но она оказалась хуже моей матери. Ты же знаешь.
– Знаю.
– Она была сильная. Я тогда была хилая, а она сильная. Холодные ванны каждый вечер. Как будто это какой-то гребаный религиозный обряд. А потом она запирала меня в спальне. Каждую ночь. Ну, на это я не обижалась: хоть тихо было. Времени полно, чтобы подумать.
Вернулась Пибоди с кружкой кофе и поставила ее на стол.
– Знаешь, она один раз подсыпала мне какой-то дряни в еду, чтобы меня потом стошнило. Я позаимствовала пару ее сережек. – Марни глотнула кофе и поморщилась. – Давненько я не бывала у легавых. А вы, ребята, все никак не можете сорганизовать приличный кофеек.