— Да как обычно. Разбито стекло на лестнице, не горят две лампы в коридоре, сломано электрополотенце в таулете, на двери пятой комнаты нацарапан косой крестик.
— Пятой? — через силу удивился Мамин. — Это же моя.
Я молча толкнул дверь, чтобы ему было лучше видно.
Мамин разглядывал косой крестик где-то с минуту.
— Это, наверное, "хуй" хотели написать… — пробормотал он наконец.
И спрятал лицо в ладонях.
па де труа
Действующие лица и исполнители:
Командир батареи капитан Каверин в роли дежурного по части
Автор в роли дежурного по штабу
Нечипоренко и Остапец
Сержант, которого я менял, сосредоточенно давил прыщ на носу, стоя перед мутным сортирным зеркалом. Штаб он сдавал такой же, как принял, беспокоиться не о чем.
— У Мамина никто не умер?
— Вроде никто. Кажется, он просто вчера перепил. А чего?
— Мне его жалко.
— А мне нет.
— В том-то и дело, — сказал я. — Никому их не жалко. Ни одна сволочь ими не интересуется. Как ты думаешь, охота им после этого Родину защищать? Вот нападут на нас турки, итальянцы и восьмой авиадесантный корпус ФРГ…
— Не ссы, не нападут. Слушай, а кто от вас по части заступает?
— Каверин.
— О-па! Будем жить.
Бригада наша "кадрированная", то есть пока войны нет — никакая. Личного состава одна десятая штата. Существуем буквально от чужих щедрот. Жилье — первый этаж казармы десантников, штаб — третий этаж штаба ракетчиков. Столовая, баня, почта, магазин, все не свое. Наши только парк техники и склады. "По войне" ББМ должна убраться из Белой Церкви и уже не вернуться. А пока мы очень гордые, но очень маленькие. У нас два подполковника могут, страшно ругаясь, вести территориальный спор — по какой половице идет демаркационная линия между их зонами ответственности. А дежурный офицер сидит прямо в казарме и, естественно, отравляет ночную жизнь старшим призывам. И уж ночью с пятницы на субботу, когда все хотят смотреть телевизор, злой дежурный — сущее наказание.
Капитан Каверин не злой офицер. Он сам придет в расположение смотреть телевизор. Капитану принесут из канцелярии удобный стул. Или вообще койку предоставят с кучей подушек. Но особого шума, гама и шевеления в казарме не будет. Потому что если Каверин вдруг произнесет слово "отбой", все, конечно, удивятся. Но стоит ему это слово повторить, тут же случится отбой. И только бесплотные тени узкого круга избранных будут иногда беспокоить взор дежурного по части. А если Каверину почудится непорядок, и он из дежурки раздраженно гавкнет, тени мигом обретут плоть, и непорядок — бац! бац! ой! спать, военный, урою! — ликвидируют.