Если глядеть со стороны, десантники производили, конечно, странное впечатление. То в ДШБ застрелится кто, то просто драка такая, что потолок трясется. Еще у них была манера при замене постельного белья скатывать его в огромные тюки и кидать из окон вниз. Каждый раз грохот стоял, как на стрельбах. И еще после десантников на территории валялись патроны. Невозможно подпалить мусорную кучу, обязательно из нее вылетает. Гильза в одну сторону, пуля в другую. А мы, артиллеристы, ценим покой и тишину.
В поле мы лечили от задирания носа десантуру, у которой труба пониже, дым пожиже. Но десантные пушкари тоже были какие-то загадочные. На следующем полигоне, когда мой призыв возьмет власть, мы попробуем наладить контакт с их старослужащими — и не поймем друг друга вообще. Десантные деды для пущей солидности расскажут, как прошлой ночью молодому солдату пару ребер сломали. Мы брезгливо сморщимся. Они, гордо: наш дивизион рассчитан на тридцать минут боя! Мы им открытым текстом: нашли, чем гордиться!
Полное несовпадение идеологий.
…Короче говоря, мы о многом успели передумать за те несколько секунд, пока в сотне метров перед нами вставал в песчаную колею десантный ГАЗ-66.
***
Мне хорошо было видно, как капитан Масякин схватил тангенту переговорного устройства и нажал клавишу. Понятия не имею, что именно он сказал механику, но расстояние между ГАЗ-66 и "Тюльпаном" начало сокращаться. Похоже, Масякин решил показать десантникам, кто тут, на полигоне, в натуре бог войны. И то правда, чего они разъездились? Уже огневую свою прошляпили, а туда же — ездят.
Миномет подбирался к "шишиге" ближе, ближе, ближе…
Водитель десантников наддал.
И мы прибавили.
Он газанул всерьез.
Юлдашев тоже, да так, что уши заложило сквозь шлемофон.
Интересно, каковы ощущения, когда сидишь в продуваемом всеми ветрами открытом кузове, а сзади на тебя надвигается этакая… Вещь. И деваться некуда: ты в узком каньоне, справа и слева барханы. Только вперед.
"Шестьдесят шестой" еще прибавил ходу, но разогнаться толком не мог — из-под его задних колес вздымались фонтаны песка. Миномет неумолимо накатывался на беззащитную машину. Десантники в кузове забеспокоились. "Шишигу" сильно болтало в колее.
А мы сзади — пёрли танком.
Когда между острым носом миномета и кузовом "шишиги" осталось метра три, на десантников было уже больно смотреть. Они так цеплялись за пустые автоматы, что я порадовался — хорошо, патронов сейчас нет у товарищей "голубых беретов".
Миномет, рокоча пятисотсильным дизелем, летел по песочку на своих широченных гусеницах аки птица. Впереди изнывала "шишига", и я представлял, как ругается ее водитель: ему бы передний мост подключить заранее, он бы тогда от нас оторвался. Вероятно. Мы ведь тоже могли еще прибавить чуток.