Случается на гражданке, что генерал, раскрыв рот перед телекамерой или диктофоном, тоже выставляет себя пришельцем из иных миров. Как ляпнет чего, и сразу видно: с Луны свалился. Вспомните хотя бы прогнозы наших генштабистов о том, что войска Хусейна, прекрасно обученные и сплоченные любовью к родной иракщине, дадут прикурить американским интервентам.
По счастью, в отличие от "арбатского военного округа", реальная армия не несет ахинею по телевизору, а грузит уголь, строит дома, собирает картошку, растит свиней и иногда даже стреляет. Думать об американских интервентах ей некогда, своего дерьма навалом. В войсках первая забота и беда генерала — подчиненные ему Чужие и Хищники, которые без присмотра того и гляди поубивают друг друга. И тут генерал просто вынужден шевелить мозгами. В строю и так полно лентяев, тормозов, недоучек, алкоголиков и просто офицеров, уставших служить. Причем все они, вплоть до распоследней пьяни, умелые пройдохи, мастера лепить отмазки, переводить стрелки и прикидываться шлангами. А некоторые еще и воруют. Если при таком, с позволения сказать, "личном составе" генерал откажется соображать — конец войску.
С точки зрения гражданского человека, не любящего армию, генерал это зажравшееся московское штабное мурло, зверски эксплуатирующее солдат на строительстве очередной дачи. То, что в девяти случаях из десяти попасть на такую стройку для солдата большое счастье, сейчас не важно. Ибо не для того солдат генералу вверен.
С точки зрения гражданского, влюбленного в армию, генерал это эпическая фигура военного времени. Вроде лиса пустыни Роммеля или сталинского кризис-менеджера Жукова — вот бы их столкнуть и поглядеть, как Жуков натянет лису глаз на хвост.
Реальный генерал, у которого над головой начальство с дамокловым ломом наперевес, а под рукой стая голодных Чужих и банда скучающих Хищников, плохо вписывается в обе эти схемы.
Ведь генерал в мирное время — просто государственный чиновник. И если "по войне" он еще в состоянии кого-нибудь сгоряча пристрелить за неисполнение приказа, то по жизни на генерала сплошь и рядом — кладут. Несмело, но все равно с прибором. Генерал может приказать — мы можем не сделать. То есть, мы не имеем права так делать. Но можем делать вид, что все сделали, а на самом деле не делать ничего. И у нас будет миллион оправданий. У нас нет того, нет этого, и ту штуковину нам не подвезли вовремя, а той хреновиной воевать невозможно — мы ее покрасили и воткнули на место чисто для красоты.
И все эти отмазки будут правдой.