– На предъявленных ему фотографиях Вархол опознал своего «благодетеля». Это Птачек, – добавил Смоляк, когда пленка кончилась.
– Хорошо. Вы свою задачу выполнили, – Зентара пожал Смоляку руку. – Можете отдыхать. Пленку оставьте Бежану, а Вархола – в камеру.
– Вот и еще одна жертва золотых щупальцев, – проговорил Бежан раздумчиво. – До чего доводит людей корысть!
Адам Зелинский закрыл последний том пухлых протоколов.
– Невероятная история! Вы знаете, – повернулся он к сидящему за столом Зентаре, – если бы я сам не оказался в, известной степени участником этой истории, если бы лично не ощупал все эти документы и показания, а посмотрел, допустим, фильм или прочитал книгу, я бы сказал, что все это высосано из пальца автором со слишком богатой фантазией.
– Жизнь полна ситуаций, которых не в состоянии придумать ни один романист даже с самым богатым воображением. Не так уж много в ней явлений, которые можно определить как типичные. Не существует двух совершенно идентичных человеческих личностей, двух одинаковых мгновений. – Зентара улыбнулся. – Я что-то расфилософствовался на излюбленную тему Ежи. Его увлечение – психология, постижение мотивов человеческих поступков в различных ситуациях. А кстати, что касается данного дела, вам все здесь понятно?
Зелинский покачал головой.
– Отнюдь. Я только хотел просить вас кое-что мне объяснить.
– Я советую вам зайти к Ежи. Он это сделает лучше меня.
– Тебе еще не осточертел этот боевик? – спросил Бежан приятеля. – Три месяца в больнице и поломанные кости – немалая цена даже за целую серию детективных репортажей и за личное участие в раскрытии преступления.
– Представь себе, не осточертел. А тебе жалко посвятить другу полчаса времени? – ответил шуткой Зелинский.
– Не жалко, не жалко. Для тебя мне ничего не жалко. Этот «гвоздь», как говорится на вашем журналистском жаргоне, – твоя награда за попорченную шкуру. Можешь меня эксплуатировать как хочешь и сколько хочешь. Что еще тебя интересует?
– Схема организации «банка». К чему сводилась в ней, например, роль Вейля?
– Начнем с центра. У него много щупальцев в разных точках мира, в том числе в Вене, Париже, Амстердаме. Из штаб-квартиры в нашем случае нити тянулись к Адамсу. От Адамса – как резидента – через теплоход, таможенников, Шургота – одним словом, по каналу, к резиденту в стране – к шефу.
От шефа тянутся вторичные шупальца, не имеющие между собой точек соприкосновения. Одно – к Вейлю, другое – к Звардоню, третье – к Данису и так далее. Вся система продумана так, чтобы провал одного звена не повлек за собой провала всей сети.