К 8 часам, когда он, уже готовясь выйти, завязывал перед зеркалом галстук, прибыл капитан Петров. Он выглядел утомленным и невыспавшимся, но глаза его светились радостью справившегося с трудным заданием человека, которому есть чем похвалиться.
Прежде всего он в нескольких словах рассказал, как чуть было не упустил Прокопия: пока капитан возился со своим «жигуленком», прошло полминуты, и мотор быстроходного «Вартбурга» уже затихал на южной околице города. Прокопий, по его словам, или очень самонадеянный, или совсем неопытный человек, он ехал, включив фары на дальний свет, который дождевой завесой отбрасывается вверх и назад; по этому сиянию машину можно засечь даже на расстоянии нескольких кварталов. Так и вышло. Он нащупал «Вартбург» за двадцать секунд до развилки шоссе, когда тот уже поворачивал в сторону Пловдива. Поскольку Петров боялся упустить листок с запиской Сапарева, он попросил пловдивское управление помочь ему, выслав машину навстречу. Инцидент был инсценирован на законных основаниях: Прокопий гнал машину со скоростью более ста километров в час. Когда взбешенный инженер сцепился с «негодяем», который перерезал ему дорогу, тот «ненароком» заехал ему локтем в солнечное сплетение. Так что у Петрова хватило времени и на то, чтобы выхватить бумажник, достать исписанный фломастером листок и сфотографировать его. Перед Пловдивом Петров передал «Вартбург» своим коллегам, а на обратном пути вновь сопровождал его. В Пловдиве Прокопий остановился на бульваре Девятого сентября у дома № 31, где жила его мать, врач Юлия Сапарева, но в квартиру не поднимался – дворник ему сказал, что она вернется с дежурства не раньше восьми часов. Тогда Прокопий опустил листок в почтовый ящик и, не теряя времени, погнал машину назад.
– В 7 часов мы вернулись, а к восьми я уже был готов со снимками.
Он достал из портфеля фотокопию листка. На нем было всего лишь три предложения, написанные большими буквами четким, нервным почерком Прокопия, без какого-то бы то ни было обращения:
«1. Прошу тебя, убеди того негодяя, моего дядю, чтобы он больше не появлялся в городе и не мучил меня!
2. Предупреди его, чтобы дал мне фунты! Завтра или послезавтра.
3. Иначе я его убью!»
Подпись отсутствовала, но дата – «24 октября, пятница» – была подчеркнута двумя жирными линиями. Тон был явно «Прокопиевым», но текст упорно наталкивал на мысль, которую несколько минут назад выразил капитан Петров: этот человек или абсолютно неопытен, или чрезмерно самонадеян и безумно смел. Говорит о деньгах так пренебрежительно, будто фунты стерлингов валяются на дороге. И как можно подобную угрозу – убить дядю – выражать письменно, да к тому же собственноручно? И, наконец, опустить ультиматум в фанерный почтовый ящик, который даже однорукий человек в состоянии открыть без всяких усилий!