– Я же говорил о том, что мы не вовремя начинаем! – заявил он. – Из вас всех я один понимаю в астрологии. Виной всему – квадрат Марса в одиннадцатом доме к Меркурию во втором! Именно этот аспект привел к неожиданному уничтожению наших запасов сыворотки…
– Всё не так! – поморщился Бюнге. – Просто мы забыли о благодарственных жертвах за дарованную Господами Земли победу, и боги отвернулись от нас!
– Теории можно выдвигать какие угодно, – в голосе доктора Хирта не слышалось иронии, и это делало его незнакомым, чужим. – Но что предлагает верховный арман?
– Держаться до последнего, – ответил Хильшер. – Вдруг американцы смогут заставить русских покинуть Верхнюю Австрию.
– Сомнительно, – проворчал Карл Филер.
– На случай, если положение станет критическим, у нас остается одна возможность – совершить ритуал Врат, впустить в этот мир то, что впускать нельзя.
– Но мы же при этом погибнем! – сказал громко Феликс Дан.
– Да, – кивнул верховный арман. В голосе его звучало злобное торжество. – Но и они – тоже!
– Но ритуал надо проводить около алтаря Грааля, – заметил Бюнге. – А его не перетащишь в подземелье?
– Стены донжона толсты, – пожал плечами Хильшер. – И выдержат даже прямое попадание снаряда. Ведь после ритуала нам всё равно умирать, так что – какая разница?
– Действительно, какая разница, – пробормотал Виллигут и побрел к чернеющему в полу квадрату люка.
– Куда вы, бригаденфюрер? – догнал его вопрос Дитриха.
– В зал церемоний, – ответил Виллигут, не оборачиваясь. – Пора начинать подготовку к открытию Врат.
После площадки на лестнице показалось неожиданно темно, и он спускался почти вслепую, держась за стену. Под ногами жалобно лязгали ступеньки, а сверху доносились возбужденные голоса соратников.
Верхняя Австрия, окрестности замка Шаунберг
6 августа 1945 года, 21:58 – 22:45
Вид стен и башен вызывал у Петра смешанные чувства. С одной стороны, он ненавидел место, в котором испытал величайшую боль в жизни, из-за которого погибло столько хороших товарищей. Но с другой, видеть логово загнанного в угол врага было приятно. Наверное, схожие ощущения испытывали солдаты, шедшие на штурм Берлина – вот он, последний оплот. Взять его, и всё, конец войне…
Ко всему этому он испытывал легкую досаду, что не удалось уничтожить замок и засевших в нем нацистов раньше, а поверх всего, словно яркая ткань в сундуке, лежала решимость идти в бой и сделать всё, чтобы победить.
Осознавал свои переживания капитан Радлов в густых зарослях кустарника, у самой воды, где сосредоточилась для атаки штурмовая группа. С Дуная тянуло холодком, и царила настороженная тишина, столь приятная после артобстрела.