– И чем можно объяснить столь низкий результат? – спросил Беккер. – Всего одна пятая из отборных солдат СС обладает достаточной чистотой крови, чтобы принять Посвящение! Вы не находите это странным?
– Ничуть, – Виллигут вновь усмехнулся. – Это доказывает, что система проверки чистоты крови, которая существовала в Третьем рейхе, несовершенна, отчего он и погиб. Кроме того, вспомните, сколько народов проходило по территории Германии за последние три тысячи лет, и не все из них были арийцами!
– Что же, определенная логика в ваших словах есть, – проговорил задумчиво бывший командир «Мертвой головы». – Но что будем делать с теми, кто не прошел проверку?
– Странные вопросы вы задаете, товарищ Хельмут. – «Распутин Гитлера» смотрел жестко, улыбка его куда-то подевалась. – Пушечное мясо нам очень нужно. Кто-то должен водить грузовики, рыть окопы и заниматься прочей ерундой? Так что и обычным солдатам место найдется.
– Всё так, – кивнул Беккер, но на лице его не отразилось никаких эмоций.
– Я бы выпил еще кофе, – пробормотал Виллигут в пространство, но тут же замолк, прислушиваясь.
Нарастал, приближаясь, шум моторов.
– А вот и грузовики, – заметил Беккер. – Сейчас повезем тех, кого отобрали, в замок.
– Очень хорошо, – Виллигут с кряхтением поднялся. – Пожалуй, мы отправимся с вами.
Без излишней суеты офицеры покинули помещение. В голубой вышине не было уродливого сплетения звезд и полос, а горделиво реяло черно-бело-красное знамя Третьего рейха.
Нижняя Австрия, город Вена,
Военная комендатура Советской армии
24 июля 1945 года, 17:21 – 18:00
В здании комендатуры было душно. Совсем не австрийская жара стояла над Веной, напоминая о знойном приволжском лете. Но где оно, то лето, и сколько до него возвращаться…
Петр вздохнул, прогнал посторонние мысли и четким строевым шагом вошел в кабинет военного коменданта Вены.
– Товарищ генерал-лейтенант, капитан Радлов по вашему приказанию прибыл! – отчеканил он, приложив руку к фуражке. О причинах вызова он, занимающий в гарнизонной разведке довольно скромный пост, мог только гадать.
– Присаживайтесь, капитан, – ответил генерал-лейтенант Благодатов мягко, и на его круглом лице появилась улыбка, чуть более теплая, чем обычно, давая знающему человеку понять, что командир, прошедший Отечественную войну от первого до последнего дня, доволен. Генерал относился к Радлову с симпатией, хотя никому, даже самому себе, в этом не признался бы.
Петр сел.
Генерал принялся ходить по кабинету, и на лице его сквозь обычную спокойную уверенность проступала непонятная нерешительность. Eе не было на этом лице ни в первые страшные дни войны, ни на Курской дуге, ни при штурме Будапешта. А вот теперь появилась.