Как ни странно, во время беременности Одры между ней и Винсентом не возникало озлобления, хотя в каком-то смысле каждый из них и жил своей обособленной жизнью. Серьезные ссоры и просто пререкания прекратились. Все выглядело так, будто между ними было заключено перемирие. Они были вежливы и даже участливы друг к другу, но каждый из них был полностью занят только собой и своими собственными проблемами.
На смену суровой зиме пришла такая чудесная весна, какой не было уже много лет. От голубого неба и яркого солнца становилось веселее на сердце. Радовали душу и зеленые почки на деревьях, и появление первых нарциссов и крокусов, рано зацветших и покрывших темную землю ярко-желтыми и пурпурными цветами.
Как-то неожиданно подошел день свадьбы Гвен и Джефри Фримантла. Одра вынуждена была отказать подруге в ее просьбе быть посаженной матерью, так как посчитала, что в ее положении это будет неловко.
Но она и Винсент присутствовали на венчании в церкви Святой Маргариты солнечным и погожим субботним днем в первую неделю апреля 1929 года.
Одра сшила себе широкое платье и в тон ему свободного покроя пальто из темно-синего шерстяного букле, а также купила веселую маленькую соломенную шляпку с отделкой из темных кружев и темно-синих роз. Увидев ее в этом облачении, Винсент принялся восхищаться тем, какая она хорошенькая, но Одра, выходя вслед за ним из коттеджа, посмотрела на него скептически. Она чувствовала себя маленьким китом и нисколько не сомневалась в том, что именно так и выглядит.
Когда они ехали в Хорсфорт в машине дяди Фила, которую тот одолжил им для этого случая, Одра думала о Гвен и о том, что за зимние месяцы их дружба стала не такой близкой. У Гвен, разрывавшейся между работой в лечебнице, меблировкой и отделкой дома в Хедингли и подготовкой к свадьбе, по-видимому, оставалось мало времени для подруги и для кого бы то ни было другого. К тому же теперь такие разные жизненные обстоятельства медленно отдаляли их друг от друга.
Существовала и другая проблема: Винсент еще больше сблизился с Майком Лесли, бывшим возлюбленным Гвен, и совсем не хотел завязывать дружеских отношений с Джефри Фримантлом, о котором упорно отзывался как об «узурпаторе». Да и если бы Винсент этого захотел, Одра знала, что сноб-доктор смотрел бы на него свысока.
«Я в конце концов совсем потеряю Гвен, и все из-за этого Джефри Фримантла», – думала Одра, глядя в окно автомобиля, и ей стало грустно.
Позднее, когда они с Винсентом стояли в церкви, глядя на Гвен, медленно идущую по проходу и опиравшуюся на руку своего отца, грусть ее усилилась, как усилилось и странное чувство растущей дистанции между ними. Гвен выглядела такой красивой, красивее, чем когда бы то ни было, ее вид ошеломил Одру. Это была совсем другая Гвен – не та, какую она знала.