– Сейчас. – Лоретт носилась по кухне, выполняя указания Одры.
Вымыв и вытерев руки, Одра ополоснула холодной водой термометр, положила его на стол и подошла к кроватке, чтобы взять ребенка. Она осторожно вынула его, положила на стол, затем сняла с него кардиган, комбинезончик и кофточку, вытащила подгузник. Во всех ее движениях была особая мягкость и нежность.
Она измерила Альфи температуру и, взглянув на Лоретт, покачала головой.
– Сорок градусов, неудивительно, что он ужасно горячий. Дай мне, пожалуйста, фланельку, Лоретт.
– Как ты думаешь, что с ним? – тревожно спросила невестка, передавая Одре тряпочку.
– Не знаю. Это может быть любая из детских болезней: корь, ветрянка, скарлатин. Хотя не вижу покраснений или каких-нибудь высыпаний… – Она не договорила и принялась протирать губкой маленькие пухленькие ножки и ступни, затем припудрила младенца фуллеровской присыпкой. Снова одевая малыша, Одра сказала: – У него такая высокая температура. Может быть, дать ему жаропонижающий порошок? Или укропной воды? Нет, лучше не надо. Думаю, нужно послать за доктором.
Лоретт кивнула.
– Да, наверное, нужно. – Она взглянула на часы. – Если бы здесь был Майк, он мог бы осмотреть Альфи. Не могу понять, где они с Винсентом задержались.
– Я могу сбегать за доктором Сталкли, – вызвалась Мэгги, голос ее прозвучал пронзительно.
– Думаю, лучше тебе это сделать, – пробормотала Одра, кладя Альфи назад в кроватку. Она повернулась к Мэгги: – Но прежде, чем идти, расскажи мне, как он вел себя днем и когда ты поняла, что он нездоров. Какие симптомы ты заметила – словом, что тебе показалось в нем необычным?
Мэгги вот уже несколько часов не находила себе места от страха. Она не решалась сама отнести Альфи к врачу, боясь как бы не было еще хуже. По той же причине она не посмела оставить его одного и побежать за доктором. Девочка так нервничала, что готова была разрыдаться.
Дрожащим голосом она сказала:
– Винсент и Майк ушли на футбол примерно в час. Сразу же после этого наш Альфи начал плакать и не утихал ни на минуту; он ужасно капризничал, а ведь это на него не похоже, он у нас всегда такой хороший. Я все время к нему подходила, честное слово, Одра, и проверяла, не мокрый ли он. Но его подгузник был сухим, и никакие булавки в него не впивались. Уже позже, должно быть около трех, я заметила, что он стал очень красным. Здесь было жарко, и я перенесла его в гостиную, чтобы ему стало прохладнее. Мы там немного посидели. Я держала его на коленях и пела ему, и вдруг у него началась рвота, да такая странная, Од…