– Но он скоро снова откроет свое дело и на постоянной основе. Он обязательно это сделает, будь спокойна, – сказал Винсент, и Одра согласно кивнула, скрестив пальцы под столом и молясь, чтобы это оказалось правдой. Винсент любил свою работу, и отношения между ними становились намного лучше, когда он имел работу, зарабатывал деньги и был в состоянии сам кормить свою семью. Со временем она поняла, что серьезные разногласия между ними были вызваны состоянием подавленности, в которое он впадал, будучи безработным.
Винсент заговорил о брате Фрэнке, служившем в Девятом уланском кавалерийском полку, который в составе Британской армии находился теперь в Индии. Он собирался приехать домой в отпуск, и Винсент решил, что семейство Краудеров должно устроить званый обед в его честь.
Кристина навострила уши, как всегда, когда была со своими родителями, и переводила взгляд с одного на другого, широко раскрыв серые глаза и стараясь ничего не пропустить. Жуя сэндвичи, она ловила каждое слово. Время от времени она подавала какую-нибудь реплику, но по большей части слушала. Они были такие умные, ее мама и папа. Она любила их разговоры. У мамы был такой приятный голос, такой мягкий и музыкальный.
Она наслаждалась подобными минутами, когда они были добры друг к другу, а мама все время улыбалась, и ее глаза становились очень, очень синими и очень яркими. Ей не нравилось, когда они ссорились. Тогда папа уходил из дома, громко хлопая дверью, и возвращался поздно, когда они обе уже крепко спали. Мама потом много дней бывала на него сердита и смотрела как-то странно, искоса и поджимая губы.
Один раз, в прошлом году, когда она была еще маленькой, а не такой взрослой, как сейчас, мама долго ждала возвращения папы после ссоры. И они кричали друг на друга, и мама крикнула: «Если ты так к этому относишься, то можешь идти назад к своей невообразимой женщине[1]». Кристина была ужасно удивлена, с чего это мама так кричит, и потихоньку вышла из комнаты и перевесилась через перила, чтобы лучше слышать.
Несколько дней после этого она беспокоилась, что папа уйдет от них и станет жить с этой женщиной, которая была «невообразимой». Она пыталась понять, почему они с мамой казались папе достаточно невообразимыми. Может быть, если бы они стали такими, он бы остался, но она не знала, как это сделать.
В конце концов она спросила у бабушки, как выглядит невообразимая женщина. Бабушка испуганно втянула в себя воздух, сурово посмотрела на нее и спросила, где она слышала подобные слова. И Кристина солгала, сказала: «В школе». Она и сама не знала, даже сейчас, почему тогда солгала бабушке. Она лишь чувствовала, что не должна говорить о том, что происходит у них дома. Мама никогда этого не делала, бывая у бабушки. Она почти ни о чем не говорила и совсем не была похожа на ее маму, когда приходила к бабушке. Она становилась какой-то другой.