– Папа в парикмахерскую постричься. Фрэнк, неутомимый наездник, в конюшни Хардкасла, помогает тренировать лошадей. А ученый Билл в библиотеку возвращать книги.
– Понятно. – Лоретт отпила чай из чашки и после короткой паузы спросила: – Олив не заходила сегодня утром?
– Нет, еще не заходила.
– Я рада, что мы с ней не разминулись. Мы сегодня собирались пойти на вечер старинных танцев, и мне нужно с ней договориться. – Лоретт помолчала и улыбнулась брату от внезапно пришедшей ей в голову мысли: – А ты бы не хотел пойти с нами, Винсент?
– Я бы хотела! – очень серьезно воскликнула Мэгги, переводя взгляд на сестру. – Разреши мне пойти с тобой и Олив, Лоретт. Пожалуйста.
– Нет, нельзя, ты еще маленькая, – отрезала Лоретт. – Ну как, Винсент, что ты думаешь?
Он покачал головой.
– Нет. Хотя за приглашение спасибо.
– Но почему же нет? – настаивала Лоретт. – Тебе бы понравилось. Соглашайся, скажи, что пойдешь.
Он еще решительнее покачал головой.
– Туда он идти не хочет, Лоретт! Там ему не интересно, – закричала Мэгги, – по субботам он всегда ходит в пивную. Но сначала заходит в приходский зал и оглядывает там всех девушек, вот что я слышала. Готова поспорить, что именно поэтому он часами стоит, прихорашиваясь, перед зеркалом. Не удивительно, что папу это просто сводит с ума. Он тщеславен, наш Винсент, и любуется собой. Он все время смотрит на себя в зеркало, можно подумать, что он девушка.
Винсент в ярости уставился на сестру.
– Ты становишься нахальной маленькой дрянью, ты знаешь это, наша Мэгги?
Застыв на своем стуле, Мэгги пронзительно закричала:
– Смотри, чтобы папа не услышал, что ты так меня называешь, наш Винсент! А то он так тебе врежет, что ты улетишь очень далеко отсюда.
– Как бы не так, – выпалил в ответ Винсент.
– Ну-ка, вы двое, успокойтесь, – вмешалась Лоретт, сердито глядя на брата с сестрой. Она погрозила пальцем Мэгги.
– Ты в своем возрасте слишком много себе позволяешь, так что впредь следи за собой. А ты, Винсент, должен бы понимать, что нельзя с ней так разговаривать. И ведь ты знаешь, что маме это тоже не нравится.
– Да, – пробормотал Винсент, сердясь на себя за то, что позволил девчонке вывести его из себя.
Мэгги, искренне раскаиваясь в том, что дразнила брата, облокотилась на стол и заглянула в его холодное и неприступное лицо. Раздосадованная, она сказала тихо:
– Я виновата, Винсент, прости меня, – и, дотянувшись до его руки, сжала ее. – Давай опять будем друзьями. Кстати, ты сказал, что дашь мне что-то за то, что я пошла за твоим «Вудбинсом».
– Если ты не будешь вести себя прилично, я надеру тебе уши, – проворчал Винсент.