Но в этот момент она услышала приглушенные голоса внизу, и сердце ее сжалось от страха. Иден замерла и больше не сопротивлялась крепким объятиям Макбрайда. А тот прошептал ей на ухо: «В подвал» – и отстранился.
Иден кивнула и осторожно двинулась по коридору, в конце которого, невидимая в темноте, имелась дверь. Человек, незнакомый с планом дома, увидел бы лишь кладовку, полную щеток, ведер и всяких хозяйственных мелочей. Но в кладовке имелась еще одна дверка, заваленная всяким хламом. Она вела на узкую и крутую лестницу, которой прежде пользовались слуги, чтобы не мелькать перед хозяевами по парадной лестнице. Иден считала, что это очень жестоко – заставлять людей целый день ходить взад и вперед по крутым опасным ступеням, да еще с тяжелыми подносами в руках.
Они добрались до кладовки довольно быстро, дверь открылась и закрылась за ними почти бесшумно. Иден на ощупь пробиралась мимо каких-то палок и щеток и потихоньку злилась. Выходит, этот негодяй Макбрайд успел так тщательно осмотреть ее дом, что обнаружил эту лестницу, ведущую в кухню, откуда, в свою очередь, другая лестница вела в подвал. Никто не пользовался лестницей для слуг уже в те времена, когда здесь жили Иден и Мелисса. А миссис Фаррингтон отказывалась даже подходить к подвалу – ей было девять лет, когда занятая своими мыслями служанка не заметила маленькую Элис и случайно заперла ее в темном погребе. Одно время она вообще хотела, чтобы подвал засыпали песком, но там удобно было хранить продукты, и Иден уговорила хозяйку не лишаться такой превосходной кладовки.
На узкой лестнице было абсолютно темно, и Иден продвигалась вперед медленно и осторожно. Неожиданно она наткнулась на паутину и, с трудом сдержав крик, принялась торопливо счищать клейкие нити со своего лица. Потом подумала, что если Макбрайд и видел лестницу, то не спускался по ней – иначе он потревожил бы паутину раньше. Эта мысль заставила ее удвоить осторожность, и она ощупывала ногой каждую ступеньку, прежде чем доверить ей свой вес. Когда она обитала в этом доме, многие ступеньки были полусгнившими и весьма неустойчивыми, а в темноте Иден не могла определить, ремонтировали ли лестницу вместе с остальным домом.
Когда она ступила наконец на пол чуланчика подле кухни, Макбрайд коснулся ее плеча, показывая, что хочет первым войти в помещение. Ей пришлось пропустить его вперед, пространство же было настолько тесным, что тела их неминуемо касались друг друга. Иден решительно прижимала к себе одежду, установив таким образом хоть какой-то барьер между собой и этим подозрительным типом. Меж тем, протиснувшись вперед, Макбрайд открыл дверь. Петли, как ни странно, не издали ни малейшего звука.