А он, Жан Люк Готье, хотел лишь одного – хотел войти в круг элиты, не скомпрометировав себя недостойными делами. Земельный надел, жена, уважение общества – вот чего он добивался. Он хотел честно заслужить все это, если не имел права по рождению.
А Джастин Монтгомери дал ему понять, что подобное не для него. Это был тяжелый урок, который нелегко забыть. И он его не забудет.
Что же касается гордой мадемуазель Монтгомери… Люк вынужден был признать, что эта девушка привела его в замешательство. Она напомнила ему о тех временах, когда его сердце еще не было ожесточено и будущее казалось прекрасным.
Когда Люк направился обратно в каюту, действие рома почти прекратилось, и осталась только тупая боль в затылке. Теперь, успокоившись, он жалел о словах, которыми они обменялись, и жалел о своих грубых действиях. Конечно, об извинениях не могло быть и речи. Похитители не просят прощения у своих пленников.
Люк вошел в каюту и тотчас же обнаружил, что девушка не прикоснулась к ужину.
Она молча взглянула на капитана, а затем, удалившись на свою подстилку из покрывал, повернулась к нему спиной.
Так продолжалось несколько дней – долгие часы проходили в молчаливом противостоянии. Люк никак не пытался разрешить сложившуюся ситуацию, однако продолжал заказывать завтраки и ужины для двоих; он надеялся, что девушка не выдержит голода и сдастся. Но она оставалась непреклонной: только несколько глотков воды – и ни единого слова. В конце концов, капитан начал беспокоиться, он прекрасно видел, что его пленница с каждым днем становилась все слабее и бледнее. Глядя на нее, Люк проклинал себя за то, что затеял эту нелепую игру.
Через два дня было уже не так плохо. Острые боли в животе сменились привычным чувством голода. А вот от воды иногда становилось хуже, но Элиза понимала, что совсем не пить нельзя. Временами, чтобы забыть о голоде, она старалась сосредоточиться на кольце, висевшем на шее француза. Становилось труднее, когда возникало головокружение и появлялся туман перед глазами – в эти мгновения она закрывала глаза и отворачивалась от капитана. На третий день Люк вышел из каюты, оставив на столе тарелки с завтраком. Заметит ли он, если она возьмет кусочек, чтобы хоть немного утолить голод? Наверное, не заметит, но она-то будет знать об этом и потому не позволит себе ничего подобного, даже если совсем ослабеет.
Однако Люк тоже страдал от голода, она видела это по выражению его лица. Было очевидно, что он не ожидал от нее такой стойкости, и это придавало ей сил. Элиза невольно улыбалась, думая о том, что капитан скоро сдастся.