– Вы намерены провести инспекторскую проверку >в Сургуте: совпадает ли действительный вес мяса с записями в сопроводительных документах? – задал хозяин дома резонный вопрос.
Он уже не сомневался, что именно Панин, находящийся под его крышей, попал в ловушку правоохранительных органов.
– Отдаю должное вашей логике, – подтвердил Вершков.
После застолья они еще некоторое время беседовали на разные темы, но если бы кто-нибудь внимательно присмотрелся к Атаману, то заметил бы, что тот явно нервничал, хоть и умело маскировал свое состояние открытой улыбкой, присущей только ему и располагающей к себе окружающих.
– Дорогая, – наконец-то обратился он к дочери, очередной раз бросив тревожный взгляд на часы, – ты не отвезешь нашего гостя на своей машине? А то на улице уже давно стемнело.
– Что вы, не стоит беспокоиться, сам доберусь, – возразил Вершков.
– Возражения отклоняются, – вмешалась в разговор Ксюша. – Я вас похитила, значит я и должна вернуть обществу следователя и грозу крупных расхитителей в целости и сохранности, – пошутила она.
– Блюститель порядка и сам бы мог постоять за себя в уличных переплетах, но возражать такому симпатичному провожатому было бы по меньшей мере глупо, – поддержал Александр взятый женщиной тон.
Он улыбнулся и добавил:
– Вверяю вам охрану своего дражайшего тела и разрешаю заступить в сопровождение.
Он поднялся и с благодарностью пожал руку хозяину дома, не забыв при этом поблагодарить хозяйку, и вежливо распрощался.
Ксюша доставила нового знакомого к общежитию УВД, остановив машину у самого подъезда.
– К сожалению, у меня не такие хоромы, как у вас, но отдельная комната имеется и обещаю горячий кофе. – Александр с надеждой посмотрел на прелестную сопровождающую.
– Умеете вы уговаривать слабых женщин.
– Приятно слышать, – улыбнулся Вершков, – хоть вас слабой не назовешь.
– Давай перейдем на «ты», – предложила Ксюша.
– Я давно хотел тебе это предложить, – обрадовался Вершков. – Но все как-то не решался.
Растворимого кофе Александр не признавал, варил только зерновой, по собственному рецепту и клал в него дольку лимона.
– Очень вкусно, – похвалила гостья его кулинарные способности.
– Это единственное, что я научился хорошо готовить за двадцать восемь лет холостяцкой жизни, – признался обладатель отдельной комнаты в общежитии.
Они сидели рядом на заправленной простеньким пледом койке, испытывая взаимное влечение, но стесняясь прикоснуться друг к другу. Чашки, с давно выпитым кофе, стояли в стороне. Затянувшееся молчание становилось уже тягостным.
– А я умею гадать на кофейной гуще, – преодолевая неловкость, заговорила Ксюша и Вершков тут же протянул ей свою чашку.