– На сегодня хит-парад отменяется.
Следователь улыбался, раскачиваясь на каблуках, наблюдал, запоминая новые лица. Он не скрывал, что доволен их общей растерянностью. Затем сделал знак, и милиционер без колебаний подошел прямо к Андрею и цепко взял его за руку.
– В чем дело? - возмутилась Марина. - По какому праву?
– Вы - хозяйка?
– А вам какое дело? Вы кто такой?
– Виктор Петрович. Следователь. Вот мое удостоверение.
– Я неграмотная, - с вызовом сказала Марина.
– Разрешите? - вежливо поинтересовался Мамонов. - Все-таки четыре класса. Одним глазком?
И тут Иван вырубил свет.
– Стоять! - взревел Кручинин. - Всем стоять! - Он метнулся к двери. - Михалыч. Фонарь!
Его отшвырнуло к стене. Возня, стон, картонный треск, что-то упало. Топот.
– Михалыч? Ты где?
Нащупал наконец пупочку на стене. Загорелся свет.
– Та-ак... Ну, что ж. Им же хуже.
На столе в малиновом купальнике стояла лысая Марина, заломив руки за голову, и предовольно хихикала. Под столом, кряхтя и охая, корчился милиционер.
– Помочь, Михалыч?
– Паразит, - ворчал милиционер. - Шею свернул.
– Оружие цело?
– При мне, не беспокойтесь.
– Хорошо.
– Зря вы, Виктор Петрович, садануть не велели.
Хотя бы разок, для острастки. Крышу бы им продырявил, вмиг присмирели. - Михалыч вылез, потирая затылок. - А то ищи теперь.
– Ничего. Сами явятся.
Марина, напевая вполголоса популярный мотивчик выламывалась на столе.
– Эта еще, - злился милиционер, - задницей крутит.
– И блоха, мадам Петрова...
– Я не Петрова.
– Но - блоха?
– Выбирайте выражения, товарищ следователь. А то, знаете, за оскорбление личности...
– Спускайтесь, - приказал Кручинин. - И можете одеться.
– Зачем? Мне и так хорошо. Или я вам не нраилюсь?
– Михалыч от вас без ума. Правда, он предпочитает одетых.
– Извращенец. А вы?
– Когда-то однажды я вас увидал, увидевши дважды, я вас забирал.
– Что-то не поняла. Вы меня приглашаете к себе?
– И побыстрее.
– Наконец-то. Лечу! Ловите!
И она прыгнула Кручиннну на руки.