– Воды! Ведра!
Севка догнал во дворе Ивана, и вдвоем они перенесли Тужилину через дорогу.
– Без толку, - сказал Севка. - Сгорели.
Тужилина как-то странно затихла. Иван приложил ухо к ее груди.
– Живая? - волновался Севка, оглядываясь на горящий дом. - Дышит?
– Вроде, - сказал Иван.
Неподалеку, в канаве, в высокой сохлой траве лежал навзничь Хопроз и водил перед лицом корявыми скрюченными пальцами.
Вернулся с магнитофоном Изместьев.
– Звонить! - кричал он. - Срочно звонить! Пожарникам! "Скорую помощь"!
Пламя прорвалось сквозь крышу, длинно высветив деревню и пустое шоссе. Защелкали калитки в близлежащих домах.
– Допрыгались! - сказал Севка. - Слышь? Кончай.
Обхватив руками голову, Иван сидел рядом с тяжко постанывающей Тужилиной и качался.
– Ты чего? Кончай. Ты чего?
Иван повалился ничком в траву и зло, со стоном, стал рвать с корнем придорожный сорняк.
– Едут, - сказал Изместьев.
Справа, слепя фарами, на большой скорости приближалась черная "Волга". Водитель всполошно сигналил, поджимая к обочине сбегавшихся на огонь.
Метрах в двадцати от горящего дома машина остановилась. Первым на дорогу выскочил Кручинин. За ним Гребцов и еще двое.
– Слышь? - ткнул Севка Ивана. - Андрюху привезли.
– Виктор Петрович! - крикнул Изместьев.
Кручинин немедленно подошел.
– Как вы здесь оказались? А что это? - Он заметил в траве Тужилину и Хопрова. - Что с ними? Живы?
– Поджог совершил я. По неосторожности.
– Пожарников вызвали? А "Скорую"?
– Не успели, - сказал Севка.
– Васин! - обернувшись к машине, крикнул Кручинин. - Возьми Гребцова и ноль-один. Быстро! Остальные - ко мне! Носилки есть?
– Откуда, Виктор Петрович?
– Давай на руках! Тут двое!
– Виноват один я, - снова сказал Изместьев.
– Разберемся, - отрывисто бросил Кручинин. - Куда вы дели бороду? Тоже сожгли?
– Мы поможем? - предложил Иван.
– К машине! Все! Быстро! И ни с места без моей команды!
Изместьев сильно сдал за последние несколько дней.
Когда все было готово и они приехали его брать, он нисколько не удивился. Казалось, у него не осталось сил не только на удивление, но и вообще ни на что.
В сторожке его не оказалось - хотя дверь была распахнута настежь. Некогда прибранное, чистенькое, аккуратное его жилище теперь выглядело запущеннным - словно обитает здесь горький неисправимый пьяница, которому уже на все наплевать.
А обнаружили они его на той самой поляне в лесу, на которой Кручинин впервые встретился с ним и заговорил. Он стоял у осевшей могилы под кленом, склонив голову, и молчал. Знакомая зеленая шляпа его, лежащая у ног исподом вверх, мокла в сырой траве.