Декабрь 1981 года. Я в Москве. Вместе с моим другом Анатолием Новиковым в гостях у Кузнецова. Были у него недолго: надо было ехать в редакцию журнала “Советская литература” к И. И. Ростовцевой. Оставил при прощании Кузнецову свои стихи. Он подарил книгу “Отпущу свою душу на волю” с надписью: “Виктору Лапшину — на русскую думу. Юрий Кузнецов. 19.ХI.81 г.”. Почти через год неожиданно получаю от поэта письмо.
“Дорогой Виктор!
Понимаю Ваше волнение. И сообщаю, что Ростовцева передала мне 12 стихотворений. Я отобрал 9, но три (или четыре) из них под сомнением. Перечисляю.
Красава (отличное стихотворение!).
Лермонтов.
Землекоп.
“Звук бестелесный, луч незримый”.
Вечер.
“Туча вспучила озеро люто” (под вопросом).
Колодец.
Святогор. ПОД СОМНЕНИЕМ
Роща.
Кроме того, я отобрал из ранее Вами присланного:
“Утро ветреное, чёрное”.
“Без искания, без искуса”.
“Нигде я мёртвого не вижу”.
“Беспрекословно, оголтело” (без второй строфы).
Сомнение (это стихотворение лучше назвать “Знаки”).
“Не вопрошай…” (без последней строфы, которая навеяна Тютчевым).
“Никто светил не возводил”.
В дороге.
Бабушка (под вопросом, ибо похоже на стилизацию).
Васька (восемь строф по порядку, исключая строфу “Велик же ты, Васька! к подобному росту”).
“Жди! Былое всецело предстанет” (это из стих. “Занебесным безмолвием мглимы”, т. е. исключая две начальные строфы).
К “Ваське” надо бы досочинить ещё строфу, примерно о том, что он захоронил свой гроб и пошёл куда глаза глядят, может быть, счастья искать. Во всяком случае, стихотворение тогда не выглядело бы отрывком, а стало бы цельным.
Будем надеяться, что в работе с издательством Ваша большая подборка понесёт малые потери. Цыплят будем считать по осени (по осени 83 года!).
Жму руку! Юрий Кузнецов.
Р. S. Саму “Влесову книгу” читал, а “Москву” N 10 нет.
Ну да я хорошо знаком с “Легендами” Н. Рериха”.
Через полтора года я впервые узнал, как Юрий Поликарпович нападает на моего любимого Тютчева.
“Здравствуй, Лапшин! Здравствуй, косноязычный!
Тютчев косноязычен. Свидетельство тому стихи: “Силенциум”, где он нарушает ритм. Пигарев, который вёл семинар по Тютчеву во время моего пребывания в Литинституте, находил, что такое нарушение ритма — загадочное своеобразие поэта. Какое к чёрту своеобразие! Косноязычие.
Нарушение русского мышления есть в стихотворении “Нет моего к тебе пристрастья”. Вторая строфа, где глаголы даны в неопределённом времени. Так может нарушать грамматику только чужестранец. Таких нарушений много у Пастернака: “Февраль. Достать чернил и плакать”. Стихотворение “День и ночь” — сырое, не прописанное, спустя одиннадцать лет Тютчев переписал его — стих. “Святая ночь на небосклон взошла”.