Уинтроп не отрываясь, смотрел на ее рот. Когда она провела языком по своим губам, он закрыл глаза, его ноздри вздрогнули, глубоко втягивая воздух. Он в самом деле затрепетал, она могла в этом поклясться.
Жар страсти хлынул на нее, стоило лишь вспомнить, что он завидует ее вину. Мойра сделала еще один глоток, чтобы избавиться от внезапно подступившей сухости во рту.
– Ну, вот и все, – прошептала она, удивляясь неожиданной хрипоте.
Веки его медленно приподнялись, он смотрел на нее, с трудом усмиряя желание.
– Не угодно ли еще?
– Да, угодно. – Голова шла кругом от первого бокала, а то, как он смотрел на нее, пьянило еще больше.
– Может, выпьем бокал на двоих? – Это было самое дерзкое предложение, какое только она когда-либо делала. В нем заключалось так много, чего она не смела сказать сама.
Подтекст не остался им не замеченным. Румянец появился на его высоких скулах. Мойра сглотнула, ожидая его ответа. Никогда раньше она не давала понять мужчине, что хочет продолжения их связи, что она желает его своим телом.
Выражение его лица было не разобрать.
– Должен сказать, что ни одного бокала больше не осталось.
– О! – Это отказ или действительно правда? Она была слишком неопытна, чтобы понять, и чересчур смущена, чтобы предпринять что-нибудь, кроме как стоять и смотреть.
– Разве у тебя дома нет горячего вина, Мойра? – Говоря, он сделал шаг в ее сторону, сократив расстояние между ними до неприлично интимного.
Она похолодела, не понимая, почему он спрашивает, и ужасаясь звучанию своего имени на его губах.
– Есть, конечно. Я всегда готовлю его в это время года.
– Тогда когда я смогу прийти?
Сердце Мойры замерло, затем, ударив раз, заколотилось так стремительно, что ей показалось, что оно вот-вот вырвется из груди.
– Прийти? Куда?
Он бросил на нее взгляд, в котором было столько нежности и пламенного желания, что от него можно было вспыхнуть.
– К тебе.
– Сегодня? – Ее голос сел. Он утвердительно кивнул.
– Конечно, я… – Господи, что она делает? Хотя на его губах была та самая ироничная усмешка, в глазах затаилась беззащитность.
– Примите мои извинения. Я преступил границы. Доброй ночи, леди Осборн.
Нет, только не это. Он не может вновь вернуться на официальный уровень, после того как называл ее по имени. Кроме того, она не в силах позволить ему уйти просто так, что он уже вознамерился сделать.
– Уинтроп. – Слава Богу, он еще был рядом и можно было говорить, не повышая голоса.
Он замер, затем повернул голову, глядя на нее через плечо, широкое и благородно очерченное.
– В три часа. – Во рту была такая сухость, что слова произносились с неимоверным трудом. – Пройди через сад.