— Так мы ничего не сделаем, холера ясная! — ругался нетерпеливый Спыхальский. — Скоро сейм, а мы топчемся на одном месте… Что подумает король?
Масла в огонь подлил секретарь короля. Поздно вечером, переодетый простолюдином, он встретил Арсена и пана Мартына возле костёла, где они крутились среди челяди Морштына, пристально наблюдая за каждым незнакомцем, который мог получить письмо от доверенного лица главного казначея. Пан Таленти, отозвав их в сторону, прошептал:
— Панове, король все ещё надеется на вашу ловкость… Будет что важное — немедленно приходите к дворцу сейма. Постучите трижды в боковую дверь левого крыла. Я буду ждать вас…
Он исчез так же внезапно, как и появился. Арсен напряженно думал. Что же предпринять? Неужели не смогут они ничего сделать для сейма?
— Почему молчишь, Арсен? — взволнованно спросил Спыхальский. — Черт побери, если мы явимся к королю с пустыми руками, он вправе будет назвать нас брехунами!
— Мне кажется, пан Мартын, что мы начали танцевать не от той печки, — задумчиво произнёс Арсен.
— Как это понять? Говори яснее!
— Видишь ли, я подумал — не лучше ли нам было наблюдать за домом де Бетюна? Если мы заметим: там кого-либо из людей сенатора, это будет означать, что мы напали на верный след.
Спыхальский захлопал глазами.
— Гм, а знаешь, может, ты и прав! Как это мы не додумались до этого раньше?
— Ещё не поздно. Пошли!
Ночь была безлунная, но не тёмная. Порошил мелкий снежок, засыпая их следы на безлюдных улицах. Откуда-то доносился лай собак.
Дом французского посланника, расположенный недалеко от Вислы, они знали и через полчаса, потные и запыхавшиеся, оказались перед воротами, которые вели в глубину парка.
Друзья осторожно двинулись вдоль забора, окружавшего посольство, и убедились, что, кроме главного подъезда со стороны Вислы, есть маленькая калиточка, которой пользовались не только летом, но и зимой: недалеко от берега темнела свежая прорубь, из неё, вероятно, брали воду для хозяйственных нужд, а аллея за высоким дощатым забором была расчищена от снега.
— Придётся следить за обоими входами, — решил Арсен. — Ты, Мартын, оставайся здесь, а я пойду на ту сторону… Но смотри, не засни!
— Заснёшь тут, у черта в гостях, на снежной перине!
— Больше негде, друг, — сказал Арсен, оглядевшись. — Берег голый — ни кустика… Так что зарывайся поглубже и в самом деле не усни, не то замёрзнешь.
Спыхальский отошёл шагов на пять от тропинки и плюхнулся в рыхлый сугроб. Арсен присыпал его снегом.
— Теперь тебя никакая собака не заметит. Ну, гляди в оба! Я пошёл.
Казак растворился в темноте.