Главная дверь в камеры распахнулась.
— Время для имбирного пива! — проревел кто-то.
И мимо пробежал стражник с ящиком бутылок и исчез в соседних камерах.
Здесь не было очень-то много света. Хорек прижался к стене и увидел, как два стражника открыли дверь в соседнюю камеру, вытащили скованного человека и толкнули его за угол.
Голоса отдавались слабым эхом.
— Держи его! Ноги, ноги держи!
— Все! Давай бутылку! Встряхни хорошенько, иначе не сработает!
— Итак, дружок. Хочешь нам что-нибудь рассказать? Твое имя? Нет? Что ж, как знаешь. Именно сейчас нам не особо интересно, будешь ты говорить или нет.
Раздался громкий хлопок, шипение, а потом… крик, исполненный боли.
И прежде чем он затих, дрожащий Хорек услышал чей-то голос:
— Быстро второго давайте, пока капитан нас не засек.
Он снова съежился у стены, а два стражника ворвались в следующую камеру, вытащили отбивающегося заключенного и толкнули во тьму.
— Итак. Один шанс. Будешь говорить? Да? Нет? Уже поздно!
Еще один хлопок, снова шипение, новый крик. Он был громче и дольше и закончился каким-то булькающим звуком.
Хорек сполз по стене, сунув пальцы в рот.
За освещенным лампой углом Колон подтолкнул Ваймса и, сморщив нос, указал вниз.
Между камерами была вырыта канава, вроде примитивной уступки гигиене. Теперь по нему текла тонкая струйка. Хорек занервничал.
Попался, подумал Ваймс. Но для хорошего воображения нужно больше времени. Он чуть наклонился вперед, и двое других с надеждой приблизились к нему.
— Итак, — тихо прошептал он, — у вас уже был отпуск?
Через несколько минут он поднялся, подошел к последней занятой камере, отпер дверь и схватил Хорька, который пытался вжаться в угол.
— Нет! Пожалуйста! Я расскажу вам все, что вы хотите! — закричал человек.
— Вот как? — ухмыльнулся Ваймс. — И какова скорость вращения луны?
— Что?
— А, тебе нужно что-нибудь попроще? — Ваймс вытащил человека из камеры. — Фред! Вадди! Он будет говорить! Тащите блокнот!
Все заняло полчаса. Фред Колон никогда не умел писать быстро. А когда мучительные звуки его усилий завершились последней точкой, Ваймс произнес:
— Вот так-то, сэр. А теперь припиши в конце: Я, Джеральд Меньшепутин, на данный момент состоящий в Ассоциации Молодых Язычников, делаю это заявление по доброй воле и без принуждения. А потом подпиши. Понятно?
— Да, сэр.
На кинжале были выгравированы инициалы Дж М. И Ваймс верил им. За свою карьеру он встречал многих, подобных Меньшепутину, и все они имели тенденцию сдаваться от простой мысли о том, что их могут принудить силой. А уж если это происходило, ты получал их с потрохами. Любой человек, имевший представление о трюке с имбирным пивом, сознается в чем угодно.