Но то был настоящий Киль. А это я. Вовсе не обязательно, что все будет именно так.
С удивительной скоростью Каченс рванулся в сторону, пытаясь снова обнажить свой клинок. Ваймс ударился о мешки на стене и тут же благоразумно откатился в сторону. Рапира полоснула рядом с ним, солома посыпалась на пол.
Он считал Каченса плохим фехтовальщиком. Его смехотворная тросточка предполагала это. Но он оказался уличным бойцом — никакого изящества, никаких красивых выпадов, просто определенный талант двигать клинок именно туда, где ты не надеялся на него наткнуться.
В уголке потолка потрескивал огонь. Пролившееся спиртное или просто жар пробрались сквозь толстые половицы. Из пары мешков шел густой белый дым, который окутывал людей все увеличивающимся облаком.
Он ходил вокруг кресла, пристально следя за Каченсом.
— Полагаю, вы делаете смертельнуюошибку, — произнес Каченс.
Ваймс сосредоточился на рапире.
— Тяжелые времена требуют твердых мер. Каждый командир знает это… — добавил Каченс.
Ваймс увернулся, но продолжал кружить, держа кинжал наготове.
— Мясники нужны истории так же, как и пастухи, сержант.
Каченс сделал выпад, но Ваймс следил за его глазами и отпрянул вовремя. Этот человек не умолял. Он так и не понял, из-за чего все так произошло. Но он видел лицо Ваймса. Оно не отражало ни малейших эмоций.
— Вы должны понимать, что во времена чрезвычайногоположения в государстве, мы не можем уделять внимание так называемым правам…
Ваймс бросился в сторону и по задымленному коридору прямо в кабинет. Каченс кинулся за ним. Клинок полоснул Ваймса по ноге. Он упал на стол клерка, выронив кинжал.
Каченс обходил его, выбирая место для удара. Он занес меч…
Ваймс схватил стальную линейку. Ее шлепок выбил меч прямо из рук капитана.
Точно во сне, припадая на раненую ногу, Ваймс выпрямился.
Отправь его назад во мрак, пока он не понадобится…
Опрокидываясь на спину, он повернул линейку, и ее край разрезал воздух, оставляя дым клубиться позади. Кончик рассек шею Каченса.
За Ваймсом из коридора вырывался белый дым. Потолок кровавой комнаты рушился.
Но он стоял, глядя на Каченса с тем же пустым сосредоточенным выражением лица. Человек ухватился руками за горло, сквозь его пальцы текла кровь. Он зашатался, тщетно хватая ртом воздух, и упал навзничь.
Ваймс бросил линейку на его тело и захромал прочь.
Снаружи слышалось громыхание передвигаемых баррикад.
Каченс открыл глаза. Мир вокруг был серым, если не считать стоящей перед ним черной фигуры.
Как и всегда, стараясь узнать побольше о новом человеке, тщательно изучая его черты лица, он пригляделся.