— Яышники? Это еще, черт возьми, кто такие?
— Продавцы яиц. Они разъезжают по фермам, скупают яйца…
— Да, хорошо! И что мы теперь должны делать?
— Ну, мы могли бы приготовить огромный пирог, сэр.
— Том!
— Простите, сэр. Но город нельзя остановить, понимаете. Это не поле сражения. Лучшее место для городских стычек — это прямо в сельской местности, сэр, где на дороге ничего не мешает.
— Это чертовски огромная баррикада, Том. Слишком хорошо защищаемая. Мы даже не можем ее подпалить, ведь тогда весь город сгорит!
— Да, сэр. И дело в том, сэр, что они, в общем-то, ничего не делают, сэр. Кроме как находятся там.
— Что ты имеешь в виду?
— На вершину баррикад они сажают старушек, и те кричат на наших парней. Бедняга сержант Франклин, сэр, его бабушка увидела его и сказала, если он не явится к ней, то она расскажет всем, что он делал в одиннадцать лет, сэр.
— Люди ведь вооружены, так? — спросил майор, вытирая лоб.
— О, да. Но мы вроде как посоветовали им не стрелять в безоружных старых дам, сэр. Нам ведь не нужны еще одни Сестрички Долли, так ведь, сэр?
Майор уставился на карту. Решение было, он чувствовал это.
— Ну, так что же делал сержант Франклин в… — начал он рассеяно.
— Она не сказала, сэр.
Внезапное чувство облегчения обрушилось на майора.
— Капитан, ты знаешь, что это теперь такое?
— Я уверен, вы мне скажете, сэр.
— Скажу, Том, скажу. Это политика, Том. Мы солдаты. Политикой занимаются выше.
— Вы правы, сэр. Отлично, сэр!
— Найди какого-нибудь лейтенанта, из тех, что в последнее время несколько расслабился, и отправь его рассказать обо всем их светлостям, — сказал майор.
— А не будет ли это жестоко, сэр?
— Разумеется. Теперь это политика.
Лорд Альберт Селачия недолюбливал вечеринки. Слишком много политики. А эта ему не нравилась особенно, поскольку это означало, что он будет в одной комнате с лордом Ветруном, человеком, которого, в глубине души, он считал Плохим Парнем. В его личном словаре выражений большего осуждения не было. А хуже всего еще и то, что, пытаясь его избежать, он так же старался избегать и лорда Вентури. Их семейства сердечно ненавидели друг друга. Теперь лорд Альберт не был уверен, какое историческое событие вызвало этот раскол, но, разумеется, оно должно было быть важным, иначе просто глупо вести себя подобным образом. Если бы Селачия и Вентури были горными кланами, они бы враждовали и бились, но поскольку они являлись двумя из главных семейств города, они были ужасающе, жесточайше, леденяще вежливы друг с другом, когда длань светской жизни сталкивала их. А сейчас его осторожное движение по менее опасным политическим сферам проклятого вечера привело его прямо к лорду Вентури. Достаточно плохо столкнуться с ним, думал лорд Селачия, и не заговорить над бокалом какого-то дешевого вина, но сейчас волны вечеринки не предоставляли никакого пути к отступлению, чтобы не оказаться невежливым. И, как ни странно, согласно этикету высшего общества Анк-Морпорка разрешалось пренебрежительно обходиться с друзьями, когда вам заблагорассудится, но быть невежливым со злейшим врагом считалось вершиной дурного тона.