А потом вдохновленный Редж Башмак предложил использовать в качестве оружия бифштексы. Нападающие были родом не из тех домов, где на столах появлялась вырезка. Мясо обычно было приправой, а не едой как таковой. Но здесь и там людей, добравшихся до вершины лестницы, в темноте, под стоны и крики менее удачливых товарищей, обезоруживали их сытые бывшие коллеги и провожали вниз по лестнице, где потчевали бифштексами, и яйцами, и жаренными цыплятами, и обещаниями, что, если революция победит, то каждый день будет подобен этому.
Ваймс не хотел, чтобы эти новости распространялись, иначе в атаку бросятся все.
Но старушки, ох уж эти старушки… Именно в окрестностях Республики в полки набирали рекрутов. А еще здесь жили большими семьями, где слово матриарха было законом. Сажать их во время затишья наверх с мегафонами в руках было почти что жульничеством.
— Я знаю, что ты там, Рончик! Это твоя нянюшка! Заберешься еще раз, и я влеплю тебе пощечину! Наша Рита шлет тебе свою любовь и хочет, чтоб ты скорее вернулся домой! У Дедули новая мазь, и он чувствует себя гораздо лучше! А теперь — хватить глупостями заниматься!
Это был грязный трюк, и он гордился им. Подобные выкрики выбивали боевой дух лучше стрел.
И вдруг Ваймс понял, что ни на веревках, ни на лестницах больше не было людей. Он слышал снизу крики и стоны, но те, кто мог стоять на ногах, отступали на безопасное расстояние.
Итак, подумал Ваймс, я бы спустился в подвалы домов, что ближе к улице. Анк-Морпорк — это и есть подвалы. И я бы прорубил путь сквозь прогнившие стены, и теперь в половине подвалов с этой стороны баррикады было бы полно людей, которым было бы уютно и укромно.
Конечно, прошлой ночью я приказал забить все двери в подвалы, которые они найдут, но, в конце концов, я бы не стал воевать сам с собой, ведь так?
Он всмотрелся сквозь щель меж досок и удивился, увидев человека, с опаской идущего между обломками и стонущими людьми. В руках он держал белый флаг и время от времени останавливался, чтобы помахать им, но крика «Ура!» не было.
Когда он подошел к баррикаде настолько близко, насколько мог, он крикнул:
— Эй?
Ваймс за досками закрыл глаза. О боги, подумал он.
— Да? — крикнул он вниз. — Я могу вам помочь?
— Кто вы?
— Сержант Киль, Ночная стража. А вы?
— Младший лейтенант Харрап. Э… мы просим короткого перемирия.
— Зачем?
— Э… чтобы мы могли помочь нашим раненым.
Законы войны, подумал Ваймс. Поле чести. Боже правый…
— А потом? — спросил он.
— Прошу прощения?
— Что будет потом? Мы снова начнем драться?
— Эмм… вам никто не сообщил? — спросил младший лейтенант.