— Я пойду тогда, сэр, — сказал Редж, поднимая лопату на плечо. Казалось, он был далеко отсюда. — Сэр?
— Да, верно. Точно, Редж. Спасибо, — пробормотал Ваймс, и в розоватом отсвете смотрел, как капрал уходит по темнеющей тропинке обратно в город.
Джон Киль, Билли Виглет, Гораций Нэнсибел, Дай Диккинс, Сесил «Мордач» Клэпмен, Нед Коатс и, технически, Редж Башмак. Наверное, в городе лишь человек двадцать знали их имена, потому что не было ни статуй, ни монументов, нигде ничего не было записано. Там должно было быть.
И он имел честь быть там дважды.
Солнце село, и ночь вступила в свои права. Она выходила из теней, где пряталась днем, и текла, и переливалась. Ему казалось, как его чувства растекаются вместе с ней, топорщась, точно усы огромной черной кошки.
За воротами кладбища шум города слегка притих, хотя Анк-Морпорк никогда по-настоящему не спал. Наверное, просто не осмеливался.
Теперь, в этом странном спокойствии, Ваймсу казалось, что он может слышать все, все, как тогда, в те ужасные мгновения на улице Героев, когда история пришла забрать свое. Он слышал тихие звуки остывающей стены, скольжение земли внизу, заполнявшей освобожденное Реджем пространство, слабое движение травы вокруг могил… тысячи едва уловимых звуков соединялись в богато окрашенную местную тишину. Это была песнь темноты, и в ней, где-то на краю восприятия, был диссонанс.
Посмотрим… он оставил охрану в доме, и они были надежными людьми, он знал, что они не будут просто стоять и скучать, но останутся настороже всю ночь. Ему не нужно было объяснять, насколько это важно. Так что дом в безопасности. А в штабах стражи двойные посты…
С могилой Киля было что-то не так. Всегда, каждый год, здесь лежало вареное яйцо, маленькая шутка истории. Но теперь, казалось, будто нет ничего, кроме кусочков скорлупки…
Когда он наклонился, чтобы рассмотреть, на его голову опустился меч.
Но зверь был готов всегда. Зверь не думал об охране и защите. Зверь вообще не думает. Но он всегда внюхивается в воздух, и всматривается в темноту, и пробует ночь на вкус, и почти перед тем, как свистнул меч, он сунул руку Ваймса в его карман.
Присев, он развернулся и ударил Карцера по коленной чашечке одной из прекраснейших вещиц госпожи Милотельн. Он услышал, как что-то хрустнуло, вскочил и повалил Карцера на землю.
Это не было наукой. Зверя спустили с цепи, и он жаждал крови. Ваймс не часто бывал уверен, что сможет сделать этот мир лучше, но сейчас он знал наверняка. Сейчас все было предельно ясно.
А также и очень сложно. Меча не было — он упал, когда Карцер свалился на землю. Но Карцер боролся, и был таким же твердым, как и скала. А убить голыми руками человека, который не хочет умирать, очень сложно.