Костя застал Леху за его обычным занятием — щелканьем пульта телевизора. Лузита исчезла где-то в недрах квартиры. Леха встал, пожал Косте руку, приобнял его и похлопал по спине. От этого ритуала Костю каждый раз передергивало, но что делать! Таков этикет в Лехиной среде.
— Мы сегодня с тобой едем в закрытый клуб. «Абсент-клуб», слышал о таком? — Леха снова пухнулся на диван, и взялся за пульт, — от, смотри, ну дают! Слышал? Туда просто так не пускают.
— Слышал, но не был, — Костю обидело, что Леха обскакал его, знатока клубной жизни.
— Лузиту выпросил, она договорилась. Будем трескать абсент и клеить самых красивых телок города. Туда, кстати, в галстуках не пускают. Ты — молодец, догадался. Некоторым кренделям приходится снимать на входе и сдавать секьюрити. Жрать хочешь? Я чего-то проголодался. Эй, Лузита, принеси нам бутерброды и чай! Да поживее!
— Чего? А пенделя тебе не принести? — Лузита, судя по голосу, была недалеко — пыхтела на каком-нибудь тренажере, которых в этом доме было больше, чем стульев.
— Ну, мамочка, пожалуйста, сыночка твой голодненький!
Спустя секунду разъяренная Лузита налетела на Леху, и стала колотить его:
— Я тебе сколько раз говорила не называть меня мамочкой! Какая я тебе мамочка — мне 20 лет! — Лузита вцепилась в Леху и своими крепкими руками, колотила его в плечи, спину, он корчился, изображая боль, и подмигивал Косте. — И в горничные я тебе не нанималась.
— Ты же жена моего папочки, значит моя мамочка, а мамочки должны ухаживать за своими детьми, вот спроси у Кости, правда, Костян? — Леха высвободился, стащил брыкающуюся Лузиту с дивана, взвалил на плечо и понес из комнаты, — Сейчас я тебе покажу, где место женщины в этом доме.
— Весело тут у вас, — сказал Костя опустевшему дивану и снова почувствовал приступ колющей зависти.
Он вскоре вернулся, пихая впереди себя сервировочный столик, с тарелкой полной огромных бутербродов, бутылкой колы, и стаканами.
— К скольки поедем? — Костя уже начинал тяготиться бездельем.
— После десяти, я думаю, — отозвался жующий Леха.
— Лех, а что мы до десяти делать будем, может, пойдем, прошвырнемся, потусуемся где-нибудь ближе к месту?
— Не-а, неохота, давай лучше пивка выпьем. Да я бы еще не отказался харю подавить часок-другой — сегодня, — Леха широко зевнул, — лег в 6 утра.
— С кем баловался?
— С видиком, — Леха добавил к зевкам еще потягивания, съехал со спинки дивана, развернулся, взял лежащую на полу подушку, с размаху закинул ее себе под голову. Через короткое время Леха уснул, ослабил хватку, и телевизионный пульт выпал из его руки и ударился о паркет.