— Кто ты, человече? Откуда меня знаешь? — удивлённо спросил Арсен.
— Грива я. Помнишь?.. Семибашенный замок в Стамбуле!..
Ну как такое не помнить? Звенигора обрадовался, что с ними будет ещё один дюжий и храбрый казак, на которого в тяжёлую минуту можно положиться.
— Иди сюда, брат! Прчему же ты не подал знака? Почему не признался?
— Не хотел тебя выдать проклятому Абдурахману неосторожным словом. Да и сидел далеко, не с руки было, — прогудел Грива, придерживая кандалы и пригибаясь, ибо головой доставал почти до потолка.
Совещались недолго. Возбуждённые невольники столпились у лестниц, ожидая сигнала.
Звенигора, Спыхальский, Воинов и Грива, крепко натянув кандалы, чтоб не звенели, тихо поднялись по ступеням вверх. На верхней палубе было темно, как в погребе. Ветер свистел в снастях и сыпал в лицо колючими дождевыми каплями. Справа грозно шумело море, слева едва вырисовывались неясные очертания высокого берега.
Постояли немного, вглядываясь в темноту. Потом Звенигора с Гривой заметили на носу тёмную фигуру часового и стали медленно подкрадываться к нему.
Спыхальский и Роман направились на корму.
Часовой дремал и не слышал, как к нему приблизились двое. Высоко занёс кулачище Грива, что есть силы ударил турка по голове, тот тяжело осел на палубу.
Звенигора мигом снял с него ятаган, выхватил из-за пояса два пистолета.
Грива хотел сбросить тело часового в воду, но Звенигора остановил его:
— Подожди! Заберём одежду, пригодится!
Сняв одежду и завязав её в тугой узел, беглецы сбросили янычара в воду. Теперь осталось дождаться Романа и Спыхальского. Где же они?
Но вот из-за палубной надстройки вынырнули две тени. Спыхальский тяжело дышал. Узнав своих, вытянул вперёд шею и заговорщически, как великую тайну, сообщил:
— Ещё един!
Все поняли, что имел в виду поляк. Арсен молча пожал ему руку выше локтя, сказал:
— Теперь — добраться до берега. Зовите людей! Да чтоб без шума. Янычар не разбудить бы!
Роман метнулся на нижнюю палубу. Вскоре, один за другим, оттуда начали подниматься невольники. Быстро, выполняя приказ Звенигоры, спускались по якорной цепи в воду и исчезали в непроглядной тьме.
Звенигора с Романом и Спыхальским последними сошли с корабля. Холодная солёная вода как огнём обожгла Арсену спину. Кандалы на ногах тянули вниз. «Не все доплывут! Кто плохо плавает, потонет!» — мелькнула мысль. Но он её сразу же отогнал, — надо было позаботиться о себе, чтоб самому удержаться на поверхности и доплыть до берега. Каждый взмах руки причинял нестерпимую боль. К тому же солёная вода разъедала раны, хотелось выть, кричать… Но Арсен только сильнее сжимал зубы и широко загребал обеими руками.