Среди пожарищ сновали тёмные фигуры янычар.
Арсен тяжко вздохнул. Вздрогнул от внезапного холода, что охватил его грудь и сжал, как тисками, сердце. Неужели все это наяву? Неужели он собственными глазами видит страшные руины Чигирина и его падение? Арсен провёл ладонью по мокрому лицу, смахивая невидимые в темноте слезы, и впервые пожалел, что его не скосила сегодня вражья пуля или не затянул в холодную бездну водоворот.
Самойлович и Ромодановский отдали приказ войскам отступать к Бужинской гавани, что на Днепре.
Под покровом густого предутреннего тумана стотысячное русско-украинское войско тихо снялось с позиций на левом берегу Тясмина. Все были подавлены: позади, в турецких руках, оставались руины Чигирина, оставалась половина украинской земли — Правобережье. И хотя военачальники, рядовые казаки и стрельцы понимали, что это ещё не поражение, что, пока существует боеспособное войско, есть надежда на успешное завершение войны, все же каждый чувствовал вину перед отчизной, перед погибшими товарищами за это отступление.
Рано утром хан Мюрад-Гирей сразу пронюхал, что урусы отступили. С крымской и ногайской ордами кинулся вдогонку и, надеясь на лёгкую добычу, напал на правое крыло казацких полков. Но, встретив шквальный огонь из мушкетов и пистолетов, татары, вооружённые преимущественно луками и саблями, отхлынули назад, потеряв немало воинов, а также и надежду поживиться богатым обозом противника.
На помощь хану вскоре прибыли спахии, валахи и отряды арабской лёгкой конницы. Внезапными налётами они теребили арьергарды отступающих. То здесь, то там вспыхивали короткие кровопролитные стычки. Обе стороны несли значительные потери. Весь путь от Тясмина до Днепра был усеян трупами.
Позади с главными силами поспешал Кара-Мустафа. Воодушевлённый взятием Чигирина, он надеялся разбить Урусов наголову и победоносно закончить этот тяжёлый поход на север. Из Стамбула его уже торопили, подгоняли, так как надвигалась война с Австрией.
Вечером оба войска остановились. Русско-украинское, опираясь флангами на берега Днепра, начало поспешно окапываться на высоких холмах. Турки попытались с ходу скинуть урусов в реку, но, встретив решительный отпор, вынуждены были остановиться, даже несколько отступить. С сумерками боевые действия прекратились.
В обоих станах воцарилась напряжённая тишина. В тылах вспыхнули костры: кашевары готовились варить ужин и одновременно завтрак на утро. Фыркали уставшие кони. На возвышениях виднелись часовые.
Стрельцы, драгуны, казаки и вся военная прислуга — ездовые, фуражиры, маркитанты, цирюльники — всю ночь копали шанцы