– А он их взял?
Вовчик отрицательно замотал головой.
– Так о чем речь? – фыркнула я. – Если б он их взял, а сам тебя продинамил – одно дело. Но он же сразу отказался.
– Вот именно! А мог…
– Мало ли что он мог! – резко остановила я его. – Тебе не приходило в голову, что бывают и честные менты, нет? А братец твой – просто вор и грабитель! Можешь обижаться, сколько угодно, но это факт! И он был опасен для общества – я читала дело! И посадили его справедливо! А тебе, сопляку, спасибо надо сказать, что Жора и тебя не посадил, а просто пинка под зад дал. Пожалел!
Вовчик обиженно надулся и замолчал.
– Ты мне тут губы не криви! – прикрикнула я на него. – Молод еще! Давай без миндальничаний обойдемся, ладно? Говорим по делу. Во-первых, Жоре кто-то прострелил грудь. Во-вторых, он при смерти. В-третьих, я хочу знать, не ты ли этот сделал, а в-четвертых, собираюсь провести у тебя обыск. Посмотреть, не обнаружится ли в твоем жилище пистолет марки «ТТ».
– Да вы что? – у Вовчика аж челюсть отвисла. – Вы… серьезно?
– Куда уж серьезнее! – буркнула я, сверля глазами его лицо.
Мне очень хотелось по его выражению определить, притворяется Вовчик или нет. Ольга говорила, что по этому можно определить очень многое. Я ей поверила и теперь смотрела во все глаза… Определила я… Твою мать, да ни хрена я не определила! Глаза только заныли. Черт, ну почему Ольги нет рядом? Мне бы сейчас пригодился психолог.
Вообще-то, мне уже не хотелось, чтобы стрелявшим в Жору оказался Вовчик. Чем-то вызывал он у меня симпатию. Во-первых, молодостью своей и какой-то еще неиспорченностью, сколь бы парадоксально это ни звучало. Да-да, что-то детское, даже наивное было в этом мальчишке. И он еще не успел пройти все огни и воды.
– Но… послушайте, это не я! И «ТТ»-шника у меня никогда не было!
– Не буду помогать! – хмуро покосилась на него я.
Вовчик аж подпрыгнул.
– Но послушайте! – почти простонал он. – Какой мне тогда вообще смысл что-то рассказывать?! Вы что, хотите мне помочь в обмен на то, чтобы я признался в том, что стрелял в вашего Жору? А какая мне тогда разница? Ведь за это дело такой срок впаяют!
– Объясняю популярно! – я снова закурила, закинув ногу на ногу. – Срок – это еще не смерть. Рано или поздно выйдешь. А Свистковские, если что, шутить не будут. Рыпнешься – на тот свет быстро отправят. Усекаешь?
Вовчик все прекрасно усекал. Но не признавался в том, что стрелял в Жору. А смотрел тоскливо и умоляюще. И молчал. Молчал и молчал. А я курила.
– Это не я, – вымолвил наконец Вовчик, когда я уж было решила, что он от тяжести навалившихся на него проблем онемел и парализовался. – Это не я, – повторил он и вдруг заговорил быстро: