– Войдите, – она подняла голову от толстой голубой тетради.
– Валентина Адреевна, – казалось, лицо Толкушкина могло затмить даже северное сияние, – дайте почитать про наши подвиги, вы же сегодня обещали!
– Последний штрих, Валера. Постой-ка, а если мне закончить роман вот этим твоим визитом в мой кабинет?… – Валандра на секунду задумалась.
– И как бы это звучало?
– Например так: «Дописав, как мне представлялось, последний эпизод, я уже собиралась домой, как раздался жизнерадостный стук в дверь. В кабинет вошел сияющий, как майский день Толкушкин…» и т. д.
– «Жизнерадостный», Валентина Андреевна, как-то это не очень… – замялся Валера.
– Что не очень?
– Извините за смелость, но мне кажется, вам следовало бы закончить роман следующей фразой: «Я уже было собиралась пригласить Толкушкина к себе домой на вечерний чай, как в дверь…»
– Намек понят, – не дала договорить Толкушкину Валандра, – считай, что ты приглашен!
– Да, Валентина Андреевна, – Валера сделал серьезное выражение лица, – помните, по поводу вашего неожиданного появления в финале вы хотели написать о своем пристрастии к драматическим эффектам?
– Написала, Валера, написала, – успокоила его Вершинина, – иди скажи Болдыреву, чтоб машину заводил, Валандра, мол, домой собирается.