– Так, – пробормотал он, водя пальцем по обрывку бумаги, – все так. Сюда – будет в главную залу, а нам, стал-быть, сюда.
Коридор за дверью был освещен, и Оштон ощутил некоторое беспокойство: Вир ничего такого не говорил. Но Жмых уверенно прошествовал направо, дошел до очередной развилки, на которой повернул налево. Оштон, поеживаясь под балахоном, последовал за ним.
– Не по мне это, – бормотал он себе под нос, – по углам таиться, как крыса.
Скоро путь им преградила очередная дверь, за которой обнаружилась небольшая лестница, ведущая вниз. Выход с нее был закрыт на замок, но, взглянув на него, Жмых только презрительно скривился. Он даже не стал лезть за отмычками, в мгновение ока открыв замок подобранной прямо из-под ноги щепочкой. За дверью было темно, жарко; пахло сухой кожей, бумагой и порошком от мышей. Жмых пару раз шмыгнул носом, быстро втянул внутрь Оштона, закрыл дверь и расчихался так, что лампа погасла.
– Тише ты, – прошипел Оштон, хватаясь за нож и испытывая жуткое желание заткнуть подельнику рот… как-нибудь.
– Не боись… А-апчхи, – ответил Жмых, – никто нас не… А-а… Апчхи, не услышит. Нет тут никого, и давно, апчхи… не было. А… а… – Жмых смачно утерся рукавом и зажег погасшую лампу. Огонек высветил из тьмы полки, сплошь заставленные книгами.
– Шлюшье вымя, – протянул Оштон потрясенно, – да их тут больше, чем блох у барбоски. Мы тут до волчьего лета эту Шихарову книгу искать будем…
Но Жмых ничего не ответил, а, подняв лампу, двинулся вдоль полок. Однако он даже не осматривал их, просто окидывал взглядом и шел дальше. Но Оштон уже и сам сообразил, в чем дело: Вир показывал руками размер своей вожделенной книжки, и выходило, что на эти полки Вирова книжулька просто бы не поместилась.
Подходящие шкафы обнаружились далеко в глубине залы. Под ногами здесь временами что-то мерзко похрустывало, а полки вокруг покрывал такой слой пыли, что сквозь них не то что названия – очертания книг с трудом проглядывались. Жмых обтер рукавом одну полку, немедленно расчихался, подняв жуткие клубы пыли, и чихал столько, что Оштон уже всерьез начал беспокоиться, что тот не остановится никогда.
– А-а-а-а-а, – наконец выдохнул Жмых с облегчением, вытерся и прогнусавил: – Держи лампу, я книгу искать буду.
Оштон осветил полки. Жмых достал из-за пазухи еще один обрывок бумаги и начал просматривать корешки книг, временами сверяясь с бумажкой.
– Ага, – сказал он обрадованно у очередной полки, – похоже, она. На, возьми, – протянул Оштону бумажку и схватился обеими руками за массивный переплет. Книга вытянулась с полки с большим трудом, выскользнула из рук Жмыха и рухнула на пол с жутким грохотом, подняв очередные клубы пыли. Зажав нос, Жмых присел над нею и махнул Оштону рукой – посвети, мол. Оштон поднес лампу и насторожился: переплет книги блестел множеством разноцветных отсверков. Жмых выдернул из руки Оштона свою бумажку, посмотрел на нее, на книгу, опять на бумажку, еще раз на книгу, после чего, с разочарованным вздохом, выпрямился. Но Оштон идти дальше не спешил – присел, вытягивая кинжал, возле упавшего фолианта. Жмых удивленно обернулся: