– Обязательно обращу. А если кто-нибудь из магистров сам пожелает прийти к вам с визитом – просто пообщаться – вы его впустите? И выпустите живым и невредимым?
Урсай усмехнулся:
– Не могу сказать. Пусть приходят, если у меня будет подходящее настроение – впущу и постараюсь быть радушным хозяином. Разумеется, приняв гостя, я не буду причинять ему никакого вреда, если он сам не выкажет намерения причинить вред мне.
Я задумалась. Любопытно, как он собирается определять такое намерение? Ладно, с этим пусть светляки разбираются. Кстати, надо будет выпросить у них что-нибудь помощнее из арсенала, сказать – для самозащиты. Руку даю – дадут. Просто из любопытства – вдруг да сработает. А не сработает – так они вроде как и ни при чем… Выпросить и продать какому-нибудь эгенцу.
– Ну тогда я, пожалуй, пойду. Мне бы еще с Локаем поговорить наедине. Разумеется, я понимаю, что вы способны слышать наш разговор; какие бы усилия против этого я ни приложила, но мне, да и Локаю, так было бы намного комфортнее.
Урсай почему-то замялся. Потом кивнул:
– Ладно. Локай, иди к себе в комнату.
Малек кивнул, буркнул: «Хорошо, учитель» – и выскользнул за дверь. Я направилась было следом, но Темный меня остановил:
– Задержитесь ненадолго.
Я замерла испуганной ланью. Потом заинтересовалась. Обернулась и застыла молчаливой статуей на том же месте у двери, где только что изображал статую Малек. Место, что ли, такое? Урсай некоторое время смотрел на меня, потом поинтересовался хмурым голосом:
– Спите нормально?
Я не сдержалась и сдавленно хрюкнула. Чего он еще хочет знать? Что я ела на завтрак?
– Сплю нормально, когда выпадает такая возможность. Прошлой ночью выспаться не удалось. И завтрак был просто отвратительный. Я понимаю, что тюрьма – это не ресторация для благородных семей, но брюква была откровенно тухлой, ей бы даже самая оголодавшая свинья побрезговала.
Урсай поднял бровь.
– Я не спрашивал про завтрак, – пошевелил он бровями. – А не происходит ли с вами или вокруг вас каких-нибудь странных и труднообъяснимых явлений? Например, в камки начало везти непрерывно? Или, наоборот, не везти?
Не поняла я, к чему он клонит?
– Может, и начало бы везти, – ответила я озадаченно, – может, и наоборот, утверждать никак не могу, поскольку в камки последний раз играла с пьяным конюхом лет в семь. От этого занятия меня отвлекла мачеха, чуть не оторвав мне ухо, и столь мне это воспоминание болезненно, что с тех пор я в камки не играю. А что до странных явлений, то не знаю, считать ли таковым знакомство с человеком, заставшим расцвет всебрежного Тара – империи, раскинувшейся по берегам всего Мирового океана.