Я едва успела насыпать в чашку растворимого кофе и зажечь сигарету, обдумывая все, что произошло, как зазвонил телефон. «Кто говорит?» — «Слон», всплыла фразочка из детского стишка. Но говорил не слон, а моя младшая сестра Ольга. Она что-то бормотала, заливаясь слезами, я ничего не могла понять.
— Ольга, скажи нормально, — рявкнула я, прерывая поток слез и словесного поноса. — Что случилось?
— Артура и Лизоньку похитили! — и снова раздался вой. У меня волосы дыбом встали.
— Приезжай ко мне, — резко сказала я. Пожалуй, иначе с моей милой сестренкой говорить не получится — у нее же шок, и нормального тона она просто не поймет. — Быстро, ясно? И поговорим.
Ольга забормотала что-то, свидетельствующее о ее согласии, и я повесила трубку. Минут через пятнадцать сестренка ворвалась в мою квартиру, не пытаясь даже сдержать рыдания.
— Ой, Полечка, я не переживу! Ты не представляешь… Несется машина на меня, я думаю — все, конец, а тут дети… Я толкаю их, и машина меня объезжает. Бегу на тротуар — а тут Артура и Лизоньку запихивают в машину и уезжают.
— В ту же самую машину, которая тебя сбила?
— Н-не знаю, — неуверенно ответила Ольга. Господи, это невероятно — не понять, одна машина была или две. — Кажется… Ну точно, та, которая меня чуть не сбила. Она так летела… Потом обогнула меня и остановилась. А потом снова поехала — и так быстро!
— Хоть цвета какого эта машина была? — зная, что у Ольги бесполезно спрашивать не то что номер, но даже марку машины — она запорожец от ауди не отличит — я задала этот простой и конкретный вопрос.
— Серая, — неуверенно ответила Оля. — Такая светло-серая, грязная по бокам. Что теперь делать? — и сестренка зашлась в рыдании. Следующие минут десять я ее успокаивала, обдумывая, что же можно сделать в этой ситуации.
Оля лепетала что-то о продажных ментах. От моей сестры редко услышишь грубое слово, только в сложных ситуациях. Ольга пытается придерживаться одной ей известной морали. Но теперь, вспоминая происшедшее с ней, не могла сдержать жалобную ругань. Говорила, что никогда не думала, насколько подлыми и расчетливыми могут быть люди. Потом бормотала, что Жора — такой хороший мент по сравнению с остальными, очень милый и честный. И это навело меня на очень важную мысль.
В мою голову не приходило ни одной причины, по которой могли похитить моих племянников. Потом я сообразила, что обязательно нужно заявить в милицию. Как же я раньше об этом не подумала! Наверное, действие шока. И рванула к телефону.
— Майора Овсянникова позовите! — рявкнула я, когда трубку подняли. Мне срывающимся от ярости голосом сказали, что майор Овсянников занят, и спросили, кто же я такая, что так бесцеремонно требую его, да еще в столь поздний час.